— Я поеду с тобой. Возможно ты сможешь подцепить меня, когда поедешь обратно на фургоне.
— Как тебе угодно, — ответил Бенедикт таким тоном, словно намекал, что следовало оставить женщин наедине. Его шаги, зазвучав приглушенно и чопорно, постепенно затихли. После ухода Бенедикта Грейг попытался вмешаться в разговор:
— Я знаю, что ты не хотела обижать маму, Гизел. Мы оба понимаем, что ты просто хочешь быть сама собой, и мы не имеем права вмешиваться в твою жизнь, желая превратить тебя в наше подобие, однако в конце концов ты должна хотя бы оставить нам наши иллюзии о самих себе.
Гизел схватила его руку и руку Веры:
— Вы — единственные люди в этом мире, которые меня волнуют и заботят, которые значат для меня все. Я сказала все это только потому, что беспокоюсь за вас.
— Не нужно беспокоиться, — сказал Грейг. — Если там и есть Господь, он сможет сам нас обвинять в том, что мы не были наделены верой в Него.
Обе женщины укоризненно посмотрели на него, и он вознегодовал. Когда наконец вернулся Бенедикт, он обрадовался.
Когда Грейг очутился в фургоне, где были свалены в кучу инструменты и новый лесоматериал, он спросил:
— Ну и о чем ты хотел поговорить со мной?
Бенедикт вновь повернул ключ зажигания, когда машина заглохла:
— Я думал, что тебе интересно будет увидеть, как я обслуживаю своих клиентов. Я надеюсь, ты согласен с тем, что мы заслужили успех и процветание.
— Понимаю, — ответил Грейг, когда фургон двинулся вперед. — Но ты не можешь получить того, что, по-твоему, ты заслуживаешь.
— Мы можем все сделать лучше. У нас и было бы все, если бы я не занялся теми сигнальными устройствами вместо платежей в то время, когда фирма становилась банкротом. Мне только следует оставить тот бизнес, купить новый фургон, привести в порядок нашу рекламу, может быть, нанять кого-нибудь на неполную ставку, чтобы разобраться с этой работой. Я в этом не очень хорошо разбираюсь. Потом подсчитаем начальные капиталы. Надеюсь, никто не будет внакладе.
— Надеюсь, что твой банковский менеджер согласится с тобой.
— Честно говоря, ему немного не хватает смелости. К сожалению, сейчас мы должны банку некоторую сумму денег.
Бенедикт остановил фургон на окраине поселка.
— Ну и что ты собираешься делать? — спросил Грейг.
— Я бы очень хотел, чтобы вы с Верой немножко мне помогли.
— Возможно. Что ты имел в виду, говоря о помощи?
— Трех тысяч было бы достаточно для подъема нового дела, а потом надо будет вдвойне расплатиться с банком. Мы говорим сейчас о краткосрочном займе, как ты понимаешь. Я уверен, что мы в состоянии выплатить больше, если не все, и возвратим эти деньги уже к концу года.
