— Удивительную новость сообщил ты, Мустафа, — нарушил, наконец, молчание Вагиз. — По сравнению с ней все остальные — новорожденные ягнята рядом с матерым бараном.
— А можно посмотреть на этих ягнят, Вагиз-джан? Или страшная весть насухо опустошила хурджин?
— Конечно, уважаемый! Баши опять сделал предложение матчинским братьям стать его сыновьями. А те снова сказали: «кому нужен блудный отец, когда жив настоящий?». Возможно, Файтулла и не против подумать над предложением, но его брат непреклонен.
— За что он так ненавидит нашего правителя?
— Это знает только Аллах…
— Похоже, быть новой войне с Матчой, — задумчиво произнес Абдулла.
— Тогда и с Пенджикентом тоже, — ответил Вагиз.
— Что, Саттах-беку тоже было сделано подобное предложение?
— Да. И бек ответил, что не может пойти в сыновья к тому, кому годится в отцы…
Аксакалы опять замолчали.
— Нет, — сказал Мустафа, — на двоих одновременно у баши не хватит сил… Война будет только с одним… Интересно, с кем?..
— Стратеги, — язвительно произнес старый Шамси, вставая с соседнего дастархана. — Да ни с кем не будет. Баши все силы держит на Анзобском перевале. На юге сейчас затишье. Урусы в Душанбе только и ждут, чтобы им дали шанс. Баши сейчас не до Матчи с Пенджикентом.
Старик ушел, слегка припадая на левую ногу. Собеседники проводили его взглядом.
— Стареет «железный Шамси», — произнес Абдулла, — раньше он не говорил глупостей.
— Ну так у него за плечами уже больше ста лет. Или меньше? А, Мустафа?
— Кто считает чужие годы, уважаемые. Но Шамси воевал еще с немцами, а после той войны прошло семьдесят три года. И надо сказать, голова у него светлая…
Окрестности Новосибирска, Заимка
Владимир Пчелинцев
— Ну, здравствуй, товарищ полковник!
Невысокий худощавый мужчина лет за пятидесят уверенно вошел в кабинет Пчелинцева и протянул хозяину руку.
— И тебе не хворать, господин смотрящий, — отозвался тот, криво усмехаясь, но на пожатие ответил.
— Всё не можешь забыть моё происхождение? — усмехнулся гость. — Зря, батенька, зря. Мы уже десятилетие, как легитимная власть. Товарищ Хрущев столько не продержался. Не говоря уже о Ельцине или Горбачеве. Годика через три, глядишь, еще и выборы забабахаю. Прямые и всеобщие. И референдум какой-нибудь…
— Вот знал я, что прячется в тебе гнилое либерастическое нутро. И это при такой-то фамилии!
— И чем тебе не нравится моя фамилия? Между прочим, только благодаря ей слово «товарищ» — официальное обращение в Новосибе. Народу приятно, что им руководит товарищ Сухов…
