— Ну-с, что нас беспокоит, дорогой?
* * *
Фронтовой госпиталь разместился в здании школы, окруженной старым, тенистым садом. В саду и дальше, в орешнике за ручьем, было царство птиц.
А птицы этим летом что-то уж очень распелись. Они ночевали в листве трех старых кленов перед домом, на утренней заре их беспечный щебет заполнял весь мир. Начнет одна, самая ранняя птаха, может быть старшина или дежурный по певческой роте, к ней подладятся остальные, и — пошел звон! Это птахи перед вылетом рассказывали раненым свои сны.
Вечерами, когда птицы слетались к ночевью, выздоравливающие занимали посты для наблюдения: кто мог — спускался в сад, кто не мог — добирался до окна, а кто и этого не в силах был сделать — слушал, лежа на кровати.
Слетались птицы все разом и поднимали такую возню, что старые клены трепетали зелеными ладошками.
Это зрелище стало любимым развлечением раненых.
В тот день, когда сержант Федор Иванов первый раз спустился в сад, опираясь на непривычные еще костыли, случилось многое.
Утреннее радио передало тревожную сводку Совинформбюро. Только и без нее раненые знали: на фронте плохо. Еле слышная с вечера артиллерийская канонада в районе Великих Лук, напоминавшая забаву полусонных великанов, которые перекатывали бочки с камнями, за ночь приблизилась. Казалось, великаны проснулись и, сердясь, стали кидаться своими бочками.
Заговорили о новой эвакуации и называли такую дальнюю точку, что заныла привычная ко всему солдатская душа.
И вот на вечерней заре, на красном закате, когда люди ждали птиц, в небе тошнотно заныл мотор нерусского самолета, и белыми стайками, кувыркаясь, слетели на землю листки:
«Советские Бойцы и Официры!
Германские Солдаты несут на своих Штыках вам Свободу...»
Загрохотали зенитки, небо закурчавилось барашковыми дымками разрывов. А что может раненый человек? Только и может, что крикнуть, грозя небу костылем:
— Сволочь! Будет тебе капут, погоди!
Не успели прозвонить к ужину, как случилось еще одно событие: санитарка Маша, разыскав в госпитальном саду сержанта Федора Иванова, подвела к нему девушку с большими, казавшимися испуганными глазами. Она была такая хрупкая рядом с веселой толстухой, на которой любой халат выглядел слишком узким.
— Знакомься, герой! Вот она — спасительница твоя, даже родня по крови.
— Маша! — укоризненно шепнула девушка.
Лишь вчера ходячие раненые донесли, что видели указку «хоз-во Акопяна» в селе за лесом. Это сообщение взбудоражило Федора, он решил при первой возможности проведать своих спасителей. Но санитарки пришли сами, было от чего разволноваться.
