– Я не испытываю к вам никаких чувств, ни злых, ни добрых.
Кали застыла в напряжении на краешке стула и явно была готова отразить любой удар.
Не только Кали вспомнила о вечеринке в Сочельник, подумал о ней и Тревис. Сначала он хотел намекнуть, что не забыл ту ночь, но, сообразив, что к чему, отказался от этого. Она сидела слишком близко от своего ружья, и, если снова попытается пустить его в ход, Тревису наверняка не поздоровится. Однако он тут же забыл о ружье, заметив, что ее поношенные джинсы плотно облегают стройные бедра и длинные ноги, а под свитером отчетливо вырисовывается высокая грудь. Тревис ощутил зуд в ладонях при воспоминании о том, как он сжимал и ласкал эти округлые возвышенности. А какой нежной и шелковистой была ее кожа, с какими страстными стонами она откликалась на его поцелуи! Мучительно и незабываемо. Он повернулся и заерзал на стуле, почувствовав, что его тело реагирует на эти жгучие воспоминания. Кали, по-видимому, догадалась, что Тревис неотступно думает о ней. Она одним глотком опорожнила бокал с крепким бренди и стремительно встала.
– Вы можете переночевать наверху, – ледяным голосом проговорила она. – Надеюсь, вам там будет удобно.
С этими словами она миновала холл, направилась в дальнюю комнату и резко захлопнула дверь.
Тревис не сдвинулся места. Он хотел бы безотлагательно поговорить с ней о «Человеческих слабостях», даже если такая беседа и кончилась бы для него плохо. Затем ему пришла в голову новая мысль: как-никак ему позволили остаться до утра, и он попробует затронуть эту тему завтра. Тревис прикинул, что ему удастся произнести, по меньшей мере, две фразы, прежде чем она схватится за ружье.
Он отнес бокалы на кухню и проверил, заперты ли двери, а после поднялся наверх в спальню. Комната оказалась очень холодной, совсем как ее хозяйка.
Кали не чувствовала себя защищенной, закрывшись в спальне, хотя и не верила, что Тревис осмелится войти к ней без спроса. Она подозревала, что ей предстоит нелегкая ночь. Его приезд оживил растущие воспоминания, и она боялась повторения бессонницы и кошмаров, мучивших ее в первый год после исчезновения Черил. Тогда она не могла отделаться от ночных страхов, ей все время казалось, что с Черил стряслась беда. Кали долго не удавалось смириться с разлукой или, точнее, с похищением дочери. Правда, она постоянно пыталась заглушить душевную боль, загнать ее в глубины подсознания. Кали научилась не плакать, заставила себя есть, чтобы не чувствовать себя тяжело больной, а главное, обнаружила, что в ней есть воля к жизни. Оставалось только молиться, чтобы в один прекрасный день к ней вернулась Черил. Кали ни на минуту не прекращала поиски и твердо верила, что дочь будет с ней. И если Блейн решит сюда сунуться, Кали вынет из ружья соль и зарядит его чем следует!
