Недавно мой сосед по квартире пятиклассник Петя вернулся из кино. Глаза его возбуждённо блестели.
— Что, хорошая была картина? — спросил я.
— Ух, и здорово! — ответил он.
— Что же здорово?
— Да, понимаете, так здорово! Сначала, значит, он вдруг узнаёт, а потом, понимаете… Ну, словом, просто здорово… В общем, так сказать, он сначала не знает, и так здорово, что, понимаете, в общем, никто не знает… а потом, понимаете, он-то уж знает, а они… Ну, в общем, здорово!.. Понимаете?
Но я не понимал. Мой приятель так и не сумел мне толком рассказать, что же так понравилось ему в картине. Для такого рассказа у него не нашлось нужных слов.
В другой раз Петя пришёл из школы с загадочно важным видом и тотчас попросил большой лист бумаги.
— Обязательно хорошей! — добавил он.
— Зачем это тебе? — спросил я.
— Наш класс, понимаете, получил письмо… Ну, словом, из Болгарии… Так сказать, от пионеров… тамошних… Ну, словом, короче говоря, мне поручили… Вообще я должен писать, понимаете, ответ…
Прошло два часа. Зайдя к соседям, я увидел, что мой приятель сидит перед тем же чистым листом, на котором написаны всего два слова: «Дорогие пионеры!!!» — и поставлены три жирных восклицательных знака.
— Что же ты не пишешь? — спросил я.
Он не ответил и мрачно отвернулся.
Я понял: ему опять не хватает нужных слов. Не может же он написать болгарским пионерам так, как привык рассказывать:
«Живём мы, понимаете, в общем, так сказать, здорово…» — и всё.
А других слов у него в запасе нет.
Мой Петя изъясняется примерно так, как приехавшие из деревни мужики беседовали с барином в пьесе Льва Николаевича Толстого «Плоды просвещения»:
«Уж это будь в надежде, себя заложим, а того не сделаем, чтоб как-нибудь, а скажем, как-никак, а чтобы, скажем, того… как должно…»
Думаете, эти мужики тоже не умели иначе разговаривать? Слов у них других, что ли, не было?
