Выражение ее лица застыло, словно она не была уверена, как реагировать.
— Извини? Он не мертв?
— Не совсем, нет, — он опустил глаза на одеяло, избегая ее взгляда. — После того, как я его последний раз победил, было решено, что мы дадим людям считать его мертвым… в сущности, он настолько мертв, настолько это для него возможно. Видишь ли, Волдеморт долгие годы не был по-настоящему жив. Он существовал в своего рода присмертном состоянии, удерживая себя на этом свете одной только силой воли и могуществом собственной злобности. То, в чем нет жизни, не может быть убито. Однако мне удалось загнать его настолько глубоко в себя, что у него больше никогда не будет доступа к силам.
Гермиона в неверии качала головой:
— Не могу в это поверить!
— Кабы люди знали, что он все еще существует, всегда нашлись бы желающие помочь ему вернуться к власти. Мы подумали, что если бы все считали его мертвым, то его наследие тоже вымрет, — он поднял глаза на нее. — Похоже, мы недооценили упорство зла.
— Кто это — “мы”?
— Я, Министр Фадж… Канцлер Федерации, профессор МакГонагалл. Только вот сейчас… я единственный, кто знает. Те немногие, что были в курсе дела, заставили меня применить к ним Заклинание Забвения, чтобы никогда не выдать секрета, потому как не будут его помнить. Они доверили это знание мне, и если бы он показал признаки возвращения, они доверили мне снова взять битву на себя, — Гермиона ошеломленно смотрела ему в лицо. — Это была моя самая тяжелая тайная ноша, Гермиона. Держать работу в секрете от тебя было ничто в сравнении с этим… и я нес ее в одиночку, каждую минуту борясь в желанием рассказать кому-нибудь.
— Но теперь и другие должны об этом знать, раз говорят, что Сорри — его новый слуга. И когда Аллегра упоминала своего нового повелителя, она, должно быть, тоже имела ввиду Волдеморта!
— Знаю, это-то меня и беспокоит. Если он снова собирает силы и подсылает ко мне последователей, дабы продемонстрировать свою мощь, значит, он готов бросить новый вызов.
Гермиона встала и принялась мерить комнату шагами.
— Мы должны сказать Лауре о своих подозрениях насчет Сорри.
Гарри вздернул голову, на лице его отобразился ужас.
— Нет! Это исключено!
— Она имеет право знать! Она может быть в опасности!
— Гермиона, ему нельзя знать, что я на него вышел! Если мы сообщим Лауре, она ничего с собой поделать не сможет и что-нибудь ему по этому поводу скажет! Я не могу рисковать засветиться на таком раннем этапе игры.
