Люпин вновь опускает глаза, нервно растирая покрытые глубокими царапинами запястья. Снейп прослеживает его взгляд, отмечая дрожащие пальцы и свежие шрамы. Слишком четкие, чтобы ошибиться в причинах и целях их появления… Ну нет, такой расплаты ему не надо.
— Я никому не скажу, директор, — холодно ответствует Снейп. — Пусть спокойно доучивается, но никогда — слышишь, Люпин? — никогда больше не приближается ко мне или к кому бы то ни было из учеников, кроме своих обожаемых друзей, разумеется. И если я узнаю, что хоть кто-либо из учеников подвергся той же опасности, что и я… Клянусь, Люпин, о том, что ты оборотень, узнают все. Я лично позабочусь об этом. Всего доброго…
Снейп решительно шагает к двери. Он слышит, как ему в спину Блэк шепчет: «Ублюдок», — а Поттер добавляет: «Мы разберемся с этим потом». И уже взявшись за ручку, оборачивается назад:
— Да, вот еще. К твоему сведению, Поттер, о том, как пройти мимо Дракучей ивы, слышал еще один человек, которого тоже интересовал тайна вашего друга. Я бы не пошел проверять, рассудив, что это небезопасно, но этот человек решил увидеть все сам. Пришлось его опередить… — Снейп помедлил, наблюдая за напряженными лицами директора и четверки мародеров, ожидавшими услышать имя несостоявшейся жертвы. — К твоему сведению, Поттер, спустя несколько минут после моего выхода из замка, к Дракучей иве направилась Эванс. Твоя Лили.
* * *
Глухой стук закрывшейся двери и широко распахнувшиеся глаза. Снова комната отдыха, серебряный поднос и спящий профессор. Сердце отчаянно бьется в груди. Что ж, можно начинать привыкать…
Еще один шок. Еще одна вещь становится понятной. В висках стучит одно и то же:
— Так вот почему он так беспокоился о ней… Он ее спас! И считал другом… За которого теперь надо отвечать… Потому что спас… Так просто…
Усталость берет свое: отключается Гарри практически мгновенно.
* * *
Снова день. Снова длинные переходы и новые комнаты, но Гарри не замечает ничего вокруг. Он шагает, как во сне. Он молча выполняет все приказы Снейпа, лишь один раз позволив себе возразить:
— К вашему сведению, я и не собирался его произносить, — а потом замирает под пристальным, изучающим взглядом профессора. Вспоминает, что повторил его же собственную фразу из сна. Совершенно теряется, замолкает и до конца дня идет, глядя лишь себе под ноги. Съежившись, будто в любую минуту ожидает удара или окрика… Их нет.
А потом наступает еще один — по местным меркам — вечер. И еще один отдых. И Гарри уже не может остановиться, не может удержать себя от того, чтобы попытаться еще раз…
