Все опаснее и опаснее, все ближе и ближе! Но, когда до боевых дружков оставались считанные миллиметры, ну, дюймы, когда Гарри и Рон уже просто орали и бились в тщетных попытках разорвать удерживающие их путы, приблизиться к своим мучительницам хоть на долю дюйма, все пошло в обратном порядке. Сначала на совершенных обнажённых телах девушек стало происходить нечто забавное. На самых интересных местах, появились милые золотые украшения, с небольшими такими колокольчиками, издававшими мелодичный, тихий — тихий, но такой чистый звон. Золотые цепочки на стопе, запястьях и талии. Затем, как в замедленном кино, на руках и ногах стали как бы возникать из воздуха ослепительно золотые нити, и они стали превращаться в красно-золотые и розово-золотые ажурные чулочки до середины бедра, длинные перчатки до середины плеча. Медленно, в подробностях, волшебные косметические наборы, вращаясь в воздухе всеми своими кисточками, щипчиками, пилочками, карандашиками, помадками и прочей тряхомудией девчонок, продемонстрировали очень быстрое наложение вечернего макияжа, запахи духов с характерными для Джинни и Гермионы цветочными оттенками, медленно наполнили комнату, вытеснив ароматы благовоний. Причем танец не прекращался ни на секунду. Красивое одевание девушек выглядело ещё сексуальнее, чем пикантное обнажение. Наконец, на ножках появились изящные туфельки-лодочки, тела прикрыли шикарные обтягивающие вечерние платья с разрезом до верхней трети бедра, красное на Джинни и розовое на Гермионе, и наконец, волосы завились в высокие замысловатые прически, явно скопированные из последнего номера «Ведьмополитена». Когда, наконец, истинные ученицы Беллы, закончили пытку, угомонились и сжалились над своими несчастными жертвами, освободили их, когда все путы были окончательно сорваны и мальчики уже точно убедились, что никакого нижнего белья под платьями нет…
Ну, зачем Гермионе понадобилось втолкнуть Рону в рот именно эту чёртову конфету? А! Я вас спрашиваю! Чего этому счастливому из смертных сейчас, в эту минуту не хватало? Рон! Тебя, проглота, накормили отличным Хогвартским завтраком утром! Гермиона запихнула в тебя несколько эклеров до исполнения танца без сабель! Что ёще тебе ослу не хватало? Гарри уже задрал на Джинни платье, решительно раздвинул ей ноги, она откинулась на спинку и закрыла глазки, и уже, вот-вот… цель…
— Я люблю Ромильду Вейн… — здрасьте, приехали, блин!
* * *
Рон! Ты как? — Ерминнннаааа… Значит, уже лучше. Ну, какого чёрта Рональд слопал именно эту конфету вечно озабоченной Ромильды Вейн? Её должен был съесть Гарри. И «трахалась» бы с ним Джинни. Нет, ну какое свинство! Смешать все любовные напитки, какие есть в легальной продаже! Если Гарри и Рон решат Ромильду наказать, трахнуть в два смычка, поиграть в «бутербродик», я, клянусь Мерлином, буду свечку держать! Дура хренова! Неужели не потащила бы я Гарри на себе к Слизнорту, бросила бы на койку, связав опять путами любви, и издевалась бы дальше, ржала бы над ним? Ну, конечно же, нет. Все вместе тащили бы Избранного к Слизнорту, как и Ронни. Вечно он все в рот тянет! Не лежал бы он сейчас в медицинском блоке. А тогда это отравленное вино попало бы от Слизнорта… кому? Такую вкуснятину он бы оставил себе и погиб? Или не пожадничал и подарил бы, как ранее планировал, Дамблдору и директор бы погиб? О Мерлин, они же оба посвящены в тайну крестражей! — Крутились в голове у Гермионы дикие мысли. Чуть раньше её тайных мыслей, предположение о главной цели отравителя — Дамблдоре, высказала вслух Джинни. — Первая сказала. А ведь рядом сидели Фред, Джордж и Гарри. Да, а у сестрёнки голова варит неплохо. Достойная была бы соперница… если… Слава Мерлину, что есть это если, иначе жестокая война в Волшебном Мире разразилась бы гораздо раньше, между Гермионой Джейн Грейнджер и Джиневрой Молли Уизли за Избранного, бедным Пожирателям и Орденцам пришлось бы очень быстро выбирать, на чью сторону встать, пленных бы точно не брали… бедный Волди… не знает он любви…
