Жители Лангедока любят и ценят хорошую речь. И они награждают оратора бурной овацией и долго не расходятся. Покидая наконец сарай, они на ходу продолжают аплодировать.
— Такой голос стоит миллиона, — слышно из толпы. Жорес выступает в Кастре, Альби, Кармо, Сэксе, Пампелоне, Сент-Амане Ревели и других местах департамента. Собрания избирателей устраивают в мэриях, школах, амбарах, трактирах, а чаще всего под открытым небом. Главное содержание всех речей направлено против монархистов и клерикалов.
— Они осмеливаются говорить о разбазаривании наших финансов, — гремит голос Жореса. — Они, кто оставил нашей стране долг в 20 миллиардов! Они осмеливаются говорить о налогах. Они, которые отвечают за 650 миллионов ежегодных расходов, связанных о разрушениями 1870 года, Они осмеливаются говорить о войнах, они, кто за 18 лет втянул нашу страну в бессмысленные и разрушительные войны в Крыму, в Италии, в Китае, и Мексике и, наконец, в эту преступную войну 1870 года, которая изувечила Францию и стоила нам 200 тысяч солдат, миллиарда расходов и 5 миллиардов контрибуции, стоила Эльзаса и Лотарингии! Империя потеряла две провинции. Республика дала нам две колонии!
Впрочем, когда наш кандидат в депутаты заводит речь о колониальной политике, то он выступает уже не против монархистов, а против радикалов. В пропаганде Клемансо против Жюля Ферри важнейшее место занимала резкая критика авантюристической колонизаторской политики оппортунистов, Жорес решительно защищает эту политику, о которой он имел в то время поразительно наивное представление. Он игнорирует тот факт, что заморские завоевании нужны не Франции в его представлении, а лишь ее банкирам и промышленникам. Он полагает, что речь идет не о захвате рынков и источников дешевого сырья, а о создании «другой Франции» путем распространения французского языка. Он считает колониальные народы детьми, которые будут счастливы приобщиться к французской культуре. Им надо, по его мнению, дать элементарные понятия о французской истории, культуре, экономике, дать представление о христианстве. Этот атеист думает, что для туземцев религия будет играть цивилизаторскую роль, поэтому она представляет собой хороший предмет вывоза. Взгляды Жореса выражали какой-то своеобразно благодушный шовинизм.
Но в его предвыборных речах появились моменты, очень интересные с точки зрения его будущей эволюции. 5 сентября в Кастре он говорил, что республиканцы должны содействовать социальным реформам, чтобы улучшить положение бедноты. Это было уже очень далеко от политики Жюля Ферри. Вообще он не подчеркивал свою связь с оппортунистами. Больше того, иногда он говорил такие вещи, которые косвенно свидетельствовали, что он вообще не брал на себя обязательства всегда быть связанным с ними. 18 сентября, когда он закончил речь в Гройе, его спросил один избиратель:
