Звонок в прихожей тренькнул раз, другой, разрушая зыбкое наваждение, и Чекалов вздрогнул. Вот как?
– Здравствуй, Леша, – за время отсутствия Вера Николаевна высохла еще сильнее.
– Здравствуйте, теть Вера. Дядь Сережа, здравствуйте. Вы проходите, проходите! А мы вас ждали.
Помогая старикам раздеться и прочее, Чекалов уже не очень удивлялся. Вот как… Вот так вот даже. Дар ясновиденья прорезался, не иначе. А пуркуа бы и не па? Ясновиденье, как более общий случай строго научного озарения… гм… надо записать в тетрадку…
– Юля-то где?
– На работе пока. Вы проходите в комнату, я чайник сейчас и прочее…
Старики уселись на диване, разглядывая небогатое убранство помещения.
– Все так же у вас, я гляжу… – тетя Вера чуть качнула головой. – И мебель, как при Борисе… только диван вот новый…
– Я тут хотел приобрести гарнитур Людовика Четырнадцатого, – улыбнулся Чекалов, – но Юлька отговорила. Добавь, говорит, и купи лучше курицу. Так что сейчас мы будем кушать куриный супчик, с лапшой домашней. Юлька вчера расстаралась, специально для вас.
Сергей Михайлович разглядывал компьютер, на экране которого вилась двойная спираль.
– Работаешь?
– Угу.
– Мы, небось, мешаем…
– Дядь Сережа, это вы о чем? Обидеть хотите?
– Да не… не для обиды… Спросить я хочу. Подвигается дело-то?
– Медленно, – честно признался Чекалов. – Без Володьки, как без одной руки. Да хуже, пес бы с ней, с рукой, без руки можно… Второй головы не хватает мне, дядь Сережа. Как змею Горынычу из сказки.
Дядя Сережа пристально разглядывал хозяина квартиры.
– Худой ты стал… Спасибо тебе, Алексей.
– В смысле?
– В прямом. Удастся тебе довести, тогда, выходит, и сын наш жил не зря.
Помолчали.
– Аптеку все так же охраняешь? – спросила Вера Николаевна.
– Охраняю, – отозвался Чекалов, уже орудуя на кухне. – Странная вещь эта жизнь, теть Вера. Работаю дома, и ни копейки за это. А на службе сплю, и мне за это деньги платят.
– Давай-ка я тебе помогу. Сидеть сложа руки, когда мужчина на кухне шурудится, для женщины неприлично. Мужчине можно доверить хлеб-колбасу порезать, не более.
– Как скажете, теть Вера… Дядь Сережа, по пятьдесят грамм?
– Не, Леша, не надо. Во-первых, на колесах я. И во-вторых, вообще не пью теперь. Черно больно на душе потом… Теперь, Лешка, я все больше корвалол употребляю.
– Але, ты дома? – ожила на столике коробка «Имулы».
– Да. У нас гости.
– Поняла, я уже еду!
– Хм… – Сергей Михайлович разглядывал рацию. – Володькина работа… Действует?
