Тем не менее, Макси первой была на ногах. Она пробежала три мили, приняла душ, привела себя в порядок и налила стакан апельсинового сока, а на кухне еще никто так и не появился. Наслаждаясь тишиной, она нарезала ломтики банана в чашку с кукурузными хлопьями, когда на кухню вошел Картер.
— Доброе утро, — небрежно бросил он и достал себе чашку из шкафа. — Разве еще никто не проснулся?
— Нет, почему же, бабушка и дедушка давно уже работают.
Макси обнаружила, как пальцы ее начинают предательски дрожать, и быстро закончила резать банан. Она показала на газеты, разложенные на столе.
— Там несколько рецензий. Отклики положительные.
Макси знала, что это — недооценка. Местные театральные критики вообще использовали такие слова, как «фантастично», «превосходно», «гениально». Один критик из Бостона написал, что пьеса поставлена замечательно, новаторски и интеллигентно. И уж тем более было ясно, что это — не провал.
Картер налил себе кофе и сел напротив Макси. На газеты он и не взглянул.
— Приятно слышать. Ну, а у вас какое мнение?
Эйфория прошлой ночи прошла, особенно после того, что она услышала намного позднее. Макси пожала плечами:
— По-моему, нормально.
— Вы аплодировали стоя.
Наблюдая, как Картер пьет кофе, Макси проглотила ложку хлопьев с бананом. В глазах Картера явно читался интерес. Он уже знал ее мнение, — кто-то, безусловно, сказал ему: Люсинда, Грег или Дэвид — со всеми Макси вчера поделилась своими впечатлениями о спектакле.
— Я из вежливости.
— Понятно. — Он откинулся на спинку стула, постучал пальцем по краю кружки и произнес:
— В одном вы были правы, Макси.
— Да? И в чем же? — Макси старалась, чтобы голос звучал безразлично, но ей не удавалось.
— Сцена. Она тяжелая и громоздкая. Она создает диссонанс. Должно быть как можно меньше театральной бутафории. Сегодня же демонтируем ее.
Смущенная, Макси вскочила и поставила чашку в раковину. Она пожалела, что не высказала свое мнение честно. С тем, что сцена неуместна, она была согласна, но это мелочи, если говорить о пьесе в целом. Да и критики не обмолвились о ней даже словом. Картер оправдывал ее, а она не могла ответить тем же, не выглядя дурочкой.
Неожиданно он подошел к ней и нежно взял за локти, а затем руки его аккуратно переместились ей на плечи.
— Вам понравился спектакль, не так ли? — мягко проговорил он, поворачивая ее лицом к себе.
Макси уже хотела было сказать «да», но не успела произнести и звука, как его губы прильнули к ее устам, и он так крепко прижал ее к себе, что ей ничего не оставалось делать, как только обнять его за спину. Его язык проник в ее уже приоткрытый рот, и Макси почувствовала, как напряглись все его мышцы. Он провел рукой по ее спине и задержался на талии. Она ощущала только сладость поцелуя, нежность прикосновений и, не дыша, стояла прислонившись к раковине, принимая его страсть, но не решаясь ответить тем же.
