Дементьев стиснул зубы, потер виски, помотал головой, плеснул в лицо холодной водой из рукомойника – маятник продолжал отстукивать зловещее «Убьют – ранят, убьют – ранят». Усилием воли Павел взял себя в руки, разорвал пакет и начал читать содержавшийся в нем приказ. Строчки качались, плыли перед глазами – ему пришлось трижды перечитать текст, прежде чем он понял, что там написано.
Приказ был лаконичен: дивизиону к двадцати четырем ноль-ноль скрытно занять боевые позиции на втором рубеже обороны в районе деревни Сырцово, правее шоссе Курск – Белгород.
А маятник продолжал свой отсчет. Пошатываясь, Дементьев на ватных ногах вышел из хаты и начал делать свое привычное воинское дело, превозмогая предательскую слабость. Внешне он выглядел спокойным, и никто из его подчиненных даже не заметил, что с ним что-то не так. Но это спокойствие стоило капитану немалых усилий: у него все валилось из рук, словно вышибаемое пульсирующими ударами дьявольского внутреннего маятника. «Убьют – ранят», – стучало и стучало в мозгу: безостановочно, не затихая ни на секунду. На Дементьева надвигалось что-то неотвратимое, от которого не убежишь и не спрячешься, – Павел чувствовал приближение этого давящего чего-то, но ничего не мог сделать. «Врешь, – сказал он сам себе, – не поддамся!» Он вдруг вспомнил мрачное лицо Сидоровича, и его прошиб холодный пот – вот как оно, оказывается, бывает. Но тут же сам себя одернул: маятник-то не предрекает ему непременную смерть – он оставляет выбор! А вдруг в тот самый момент, когда его, Павла, настигнет пуля или осколок, этот чертов маятник качнется в сторону «ранят»? Шансы пятьдесят на пятьдесят, а на войне бывает и гораздо меньше. Ему было худо, непрерывное стучание проклятого внутреннего маятника сводило с ума, но Павел держался изо всех сил: у него было дело, которое за него не сделает никто.
Дивизион выдвигался на оборонительный рубеж.
* * *
Приказа ждали до рассвета. Мироненко и Дементьеву было уже известно, что немцы, ломая сопротивление шестой гвардейской армии генерала Чистякова, занимавшей первую линию обороны, продвинулись вперед и приближаются ко второй оборонительной линии – к рубежу, занятому первой танковой армией генерала Катукова.
– Через час-два они будут здесь, – сумрачно сказал Мироненко.
Ожидание тянулось, выматывая напряженные нервы людей. Комдив и начальник штаба побывали на наблюдательном пункте, проверили подготовку позиций – дивизион всю ночь зарывался в землю, копал окопы и щели, – и маскировку, обзвонили все батареи. Все было сделано – командиры батарей были готовы встретить врага и ждали только приказа «Огонь!»
