Однако нет худа без добра: получив нежданно-негаданно двухдневный отпуск, Павел мог без помех выполнить поручения своих бывших начальников. Опустив в почтовый ящик письма женам Деркача и Коробченко, он поехал на трамвае к сударушке начарта, рвавшейся на фронт к другу сердечному, благо ее адрес был указан на конверте.
Саша оказалась миловидной, черноглазой и черноволосой женщиной лет двадцати пяти, приветливо встретившей «почтальона». «А у Коробченко губа не дура, – подумал Павел, – какую кралю отхватил, черт пузатый». Узнав, от кого прибыл лейтенант, она обрадовалась, но заметно погрустнела, прочитав письмо. Отгрустив, Саша организовала чай с вареньем и даже украсила стол бутылкой вина, припасенной, по всей видимости, для особых случаев.
Поначалу оба чувствовали себя неловко, но вскоре смущение прошло, и Дементьев приступил к выполнению «боевой задачи», возложенной на него начартом. Павел размяк в довоенном уюте тихой московской квартиры; свет изящной люстры рождал на стенах теплые тени, и вся обстановка беседы принадлежала другому миру – миру, где не было войны, не было грязи, вони, трупного смрада, где не вздрагивала земля от далеких и близких разрывов и где рядом с ним, на расстоянии протянутой руки, сидела молодая, красивая женщина – не девушка-сверстница, а взрослая женщина, изведавшая любовь. Ее присутствие волновало и пьянило больше, чем выпитое вино, горячило кровь, и лейтенант говорил, говорил, говорил, удивляясь собственному красноречию.
Памятуя инструкцию отца-командира – «Напугать!», – Павел нещадно сгущал краски. Он рассказывал о страшных боях под Ленинградом, в которых ежедневно гибнут тысячи людей, о тучах немецких бомбардировщиков, о граде бомб и снарядов, падавшем на головы бойцов, о ливне пуль, выкашивающих траву и оставляющих деревья без листьев и сучьев. Он рассказывал о невероятном героизме полковника Коробченко, без сна и отдыха водящего солдат в атаку и чуть ли не голыми руками сворачивающего в рукопашной башни немецким танкам. Не забывал он и себя, и по его рассказу выходило, что немцы до сих пор не взяли Ленинград только лишь потому, что отважный лейтенант Дементьев – под командованием не менее отважного полковника Коробченко, разумеется, – со своей батареей не дал им этого сделать. И получалось, что в этот ад кромешный Саше ехать совсем не с руки, тем более что ее возлюбленный не имеет ни минуты свободного времени и не сможет уделить ей должного внимания.
