— Это моё право, — ответил Эйб, — как и любого свободного американца.
— Не читай мне проповедь, учёный, — продолжал Джек, — и слушай внимательно, что я тебе скажу. Если ты будешь изображать в Нью-Сэлеме начальника или законодателя, Джек Армстронг укажет тебе твоё место. Я тоже не люблю драться. Я тебя предупреждаю по-честному. Это относится также к твоим дружкам, то есть к мистеру Келсо и к этому сопляку.
Тут он затянулся из трубки и выпустил клуб табачного дыма мне в лицо, да так, что я чуть не поперхнулся.
Я было стал засучивать рукава, но Эйб удержал меня. Джек улыбнулся, выколотил трубку о голенище своего высокого сапога и удалился торжественным шагом.
— Эйб, — сказал я, — нас оскорбили, и мы должны вызвать этих парней на бой.
— Молчи, — сказал Эйб, — я знаю, что делать.
— Что тут ещё можно сделать? Ты и в самом деле собираешься выставить Келсо кандидатом на выборах?
— Нет, — ответил Эйб, — я собираюсь выставить самого себя.
Так он и сделал. Как сейчас помню его фигуру на рынке, когда он взгромоздился на помост в ужасно коротких штанах из парусины, ситцевой рубашке, грубых башмаках, толстых синих носках, со старой соломенной шляпой на голове и поднял руку перед тем, как начать речь.
Надо вам сказать, что Эйб Линкольн был необыкновенно высокого роста. Он возвышался над любой толпой, как колодезный журавель, а тут, на платформе, он и вовсе выглядел чудищем.
— Эй ты, почтенный! — крикнул кто-то в толпе. — Глянь-ка за море, не собираются ли англичане на нас напасть!
— Что ты, сосед, — сказал другой, — лучше пусть поглядит за Миссисипи: не идут ли на нас индейцы?
— Сограждане! — начал Эйб.
Голос его потонул в буре криков.
— Слушайте! Он сейчас скажет нам, какая погода в Нью-Йорке!
— Дружок, тебе не холодно там, в облаках?
— Не шутите! Знаменитый учёный мистер Линкольн хочет прочитать нам стихи своего друга Шекспира!
— Где кандидат в законодатели мистер Келсо? Ты спрятал его за пазухой? Покажи его нам, если он не пьян!
— Не мешайте этому парню! У него нет никакого занятия, и он с горя решил стать оратором.
Кричали и улюлюкали изо всех сил приятели Джека Армстронга. Один из них даже запустил в Эйба початком кукурузы.
Тут Эйб, не говоря ни слова, спустился с помоста. Я думал, что он сцепится с теми, кто кричал, но он подошёл к Джеку Армстронгу, который, улыбаясь, сидел на перевёрнутом бочонке. Джек встал и засунул трубку за голенище. Я думал, что сейчас начнётся драка, но произошло нечто неожиданное. Эйб ухватил дюжего Джека одной рукой за воротник, другой за штаны, поднял в воздух и отбросил, честное слово, этак футов на двенадцать! Джек перекувырнулся, распластался в пыли, полежал с минуту, потом поднялся и тихонечко пошёл прочь…
