Вечно поднятые брови Маргарет подскочили ещё выше.
— Покажи, — пролепетала она.
Эйб показал им серебряный доллар с изображением женщины в колпачке и надписью: «Соединённые Штаты Америки».
— Кто эта дама? — спросил Том.
— Это богиня свободы. Мы живём в свободной стране.
— Значит, у нас все люди свободные?
Эйб кивнул головой с таким видом, точно ему надоело отвечать на праздные вопросы.
— А Тоби? — продолжал Том.
— Какой Тоби?
— Черномазый Тоби с того берега. Он говорит, что свободные люди — это только белые, а он не свободный.
— Гм, это сложный вопрос, — сказал Эйб. — Дело в том, что Тоби не из нашего штата. В Кентукки негры работают на плантациях. Они принадлежат хозяевам.
— Значит, у нас не все люди свободные?
— Какой ты упрямый парень, Том! Конечно, у нас не все свободны, но всё-таки страна у нас свободная.
— Не понимаю, — сказал Том, — объясни, пожалуйста.
— Ну, видишь ли, — с трудом проговорил Эйб, — вот, скажем… В лесу много птиц, не правда ли?
Брат и сестра утвердительно кивнули головами.
— Твой папа ходит на охоту? Не так ли? Он убивает каждый раз по нескольку птиц. Но значит ли это, что твой папа враг птицам?
— Нет, не значит, — нерешительно проронил Том.
— Ну вот, — сказал Эйб, чувствуя, что его объяснение не очень убедительное, — твой папа убивает птиц, потому что ему хочется кушать. А на деле он любит птичек. Так и с неграми.
— Значит, можно любить негров? — спросила Маргарет.
— Гм… Мой отец говорит, что негры тоже люди.
— А почему же мистер Тэйлор говорит, что негры животные и любить их нельзя?
— Ну, знаешь ли, у разных людей разные мнения, — заметил Эйб, — и, кроме того, нельзя забывать, что негры принадлежат своим хозяевам, как стулья или шляпы. Разве хорошо любить чужой стул или шляпу?
Сделав такой вывод, достойный самого рассудительного героя из книг, Эйб зашагал к дому Тэйлора.
Тэйлор был и фермером, и паромщиком, и дела его шли недурно. Мимо его дома проходили пароходы, лодки, гружённые овощами, плоты с бочками солёной свинины. Но всё это было мелко по сравнению с караванами «плавучих домов», барж, шаланд и огромных плотов с хижинами, идущими на запад, на новые участки. Возле этих речных хижин женщины стирали бельё, а на баржах резвились дети. Все они останавливались около дома Тэйлора, выспрашивая о ценах, об урожаях, о фарватере полноводной Огайо. Некоторые покупали еду, другие продавали домашние вещи и многие выпивали рюмочку-другую виски, джина или, на худой конец, местной яблочной настойки. («Впереди много акров плодородной земли, авось и мы разбогатеем!») Так что Тэйлор жил бы совсем хорошо, если б не злоба против братьев Диллов, которая никогда не давала ему покоя.
