Эллен стояла, перегнувшись через перила, и смотрела в воду. Там отражались небо, облака и след реактивного самолета, который, кудрявясь, расплывался в синеве.
- В чем красота? - сказала она, может быть, мне, а может быть, себе.
Я благоразумно промолчал.
- Почему красиво небо? Почему красива вода? Почему вообще красив простор? Вы не думали об этом, Рой? Почему женскую красоту осмеливаются измерять с портновским сантиметром в руках? Вероятно, красиво то, что неизмеримо и недосягаемо... Совершенной красоты, как и полного счастья, нельзя достигнуть.
Я посмотрел на Эллен и подумал, что если стоишь рядом с Эллен Сэхевс, то расстояние до совершенства и умопомрачительного счастья, пожалуй, измеряется дюймами. Я постарался высказать эту сверкающую мысль пояснее, но Эллен не рассмеялась. Она была в мечтательном настроении. Предложить ей вылить стаканчик в такую минуту рискованно.
А потом мы мчались по бетонному шоссе. У меня был открытый кар. Эллен пожелала наклонить лобовое стекло, чтобы ветер завладел ее волосами. Он сделал это с ветреной бесцеремонностью, о чем я с приличествующей ревностью счел необходимым заметить, но она опять не рассмеялась.
- Послушайте, Рой. Вам не кажется, что эти скучные плакаты с рекламой кока-колы, сигарет "Кэмел" и зубной пасты "Жемчуг" оскорбляют природу?
- Я не думал, мэм, что природа способна оскорбиться, как старая леди.
- Эх, Рой! Неужели вы парень только за стойкой!
Решительно мне сегодня не везло. А она продолжала:
- Иногда я завидую индейцам из резерваций, живущим в вигвамах.
- Там нет газа, ванн и клозетов.
- Молчите. Я хотела бы сейчас скакать верхом на мустанге, а не кататься по этой застывшей блевотине бетономешалок.
Вот такой она была всегда. Хоть кого словом перешибет!
Я сказал, что мы будем проезжать мимо одной индейской резервации. Можно сделать небольшой крюк.
Навстречу летели бензозаправочные станции крикливых раскрасок ненавидящих друг друга фирм. Парни в форменных комбинезонах по обязанности переругивались с конкурентами через дорогу и тщетно зазывали проезжих, которых приучили в конце концов к высоким ценам на бензин.
Наконец мы увидели на обочине индейцев. Красивые, широкоскулые женщины с густыми черными волосами и угрюмыми бурыми лицами - красной ведь была только краска военных походов! - сидели чинно в ряд прямо на земле и торговали экзотической дрянью.
Эллен велела остановиться, купила на восемь долларов сувенирного хлама, напоминавшего о былой благородной дикости краснокожих, - нож для снимания скальпов и томагавк (несомненно, Рипплайнстил корпорейшен!), туфли с мягкой подошвой ручной работы, орлиное перо - и сетовала, что нет головного убора вождя. В вонючую резервацию мы, к счастью, не пошли и отправились дальше.
