Во всяком случае, можно попробовать. В конце концов, в лаборатории тоже производство. И надо выяснить, выйдет из меня физик или нет. А лаборантка тоже самостоятельный человек.
Мама, как можно было догадаться, оказалась ужасно дотошной - заставляла все переделывать сотни раз. Разницы между мной и другими не делала. Но я, конечно, из гордости этого не замечала.
Я боялась обыденности, скуки, незначительности того, что я делаю. И вдруг в Проливах, на Севере что-то случилось, погасло "Подводное солнце". А ведь эту установку запускали академик Овесян с мамой, когда она была еще его помощницей.
И они оба отправились туда со своими сотрудниками. Предстояло выяснить необыкновенное явление.
И меня взяли вместе со всеми...
...А потом... потом я стояла на скале с санитарной сумкой и ждала возвращения катера, ушедшего спасать людей.
Я, может быть, первая заметила его. Он тащил за собой на буксире целую вереницу шлюпок и лавировал в извилистых разводьях. Люди в шлюпках отпихивались веслами от льдин.
Я села на шероховатый камень и скатилась, громко крича, чтобы все бежали встречать катер.
Научные сотрудники, рабочие и инженеры уже толпились у причала. И мама была здесь же...
Катер подошел, расталкивая носом мелкие прибрежные льдины. Академик первым выскочил на причал и стал энергично распоряжаться.
Я раскрыла сумку. Все-таки она пригодилась. Среди спасенных были обожженные. Я их перевязывала. И вдруг увидела на мостках удивительную женщину.
Она стояла, сбросив бушлат, в мокром, обтягивающем ее фигуру платье и отжимала волосы. Я ахнула. Она показалась мне русалкой. Я влюбилась в нее с первого взгляда.
Едва закончив перевязку какому-то ворчливому матросу, я бросилась к маме и стала умолять взять "русалку" к нам в коттедж.
Мама подошла, накинула на нее мою шубку, которую предусмотрительно захватила, и повела к нам.
А я перевязывала руку самому капитану. Я знала, что ему очень больно, но он даже не морщился, а все смотрел туда, где погиб корабль. И больно было мне.
Это был суровый моряк. Я погладила его руку поверх бинта. Потом побежала догонять маму и "русалку", Я запыхалась, не могла выговорить ни слова и только глядела на незнакомку.
За нами шли академик Овесян и какой-то очень громоздкий мужчина. Но они повернули в сторону коттеджа академика.
Дома я сразу же наполнила ванну теплой водой.
Елена Кирилловна улыбнулась мне, опустилась в воду, блаженно сощурилась и сказала:
- Лю, милый, принеси мне, пожалуйста, пока я в ванне, самого крепкого коктейля.
