.
Магические слова латыни оказали воздействие.
За стеной загромыхали тяжёлые запоры. Дольчино и Паоло поспешили в открывшуюся калитку.
— Чёртов сын, ты вздумал глумиться над добрыми христианами! — напустился Паоло на несговорчивого монаха. — Или полагаешь, достаточно напялить рясу, чтобы уберечься от греха? — Он схватил привратника за шиворот и дал ему сильного пинка.
Тем временем Дольчино широко распахнул ворота. На монастырский двор вошли остальные.
— Принимай новых послушников, святая обитель! — размахивая топором, воскликнул долговязый Антонио.
Все рассмеялись.
— Как быть с этими каплунами? — спросил Паоло, кивая на показавшихся в глубине двора перепуганных монахов.
— Заприте в часовне, — приказал Дольчино. — На досуге мы побеседуем с ними на библейские темы.
Братья стали располагаться в монастырских покоях.
Поставив у ворот часовых и велев остальным отсыпаться, Дольчино надел крестьянское платье и отправился в соседнюю деревню.
Солнце взошло над пригорком и озарило зелёные сосны. Утомлённый ночными переходами конь Дольчино медленно плёлся по тропинке, осторожно ступая на крутых спусках. Всадник не торопил коня.
Больше двадцати лет не видел Дольчино родных мест. Но как хорошо знакома эта тропка. Будто вчера он бегал по ней со своими маленькими друзьями. Где они теперь? Помнят ли его? По лицу путника пробежала грустная Улыбка…
У подножия холма показалась деревня. Десятка три ветхих домишек с крышами из камыша и соломы вытянулись дугой вдоль единственной улицы. За ними зеленели сады и огороды. Ровные ряды порыжелых виноградных лоз уходили вверх по каменистому склону.
Неподалёку, на опушке леса, пас овец босой мальчик. Дольчино свернул с тропы и подъехал к нему.
Пастушонок исподлобья посмотрел на незнакомого человека.
— Тебя как зовут?
Будто не замечая нелюдимого взгляда, Дольчино слез с коня, срезал ножом с ближайшего куста толстый прут и принялся ловко мастерить дудку. Глаза мальчика загорелись.
— Ну, так как твоё имя? — пробуя своё изделие, снова спросил Дольчино.
— Энрико, сын Стефано, — ответил тот.
— Это не твой ли дед стучит в кузне под горой?
— Нашего деда уморили в романьянском подвале, — нахмурился Энрико. — Там работает мой отец.
— За что же бросили в подвал старого Томазо?
— Он отказался чинить даром господские повозки.
С минуту оба молчали.
— А скажи, кто живёт в доме у колодца, что на краю деревни?
Мальчик удивлённо взглянул на незнакомца:
— Тот дом сожгли… Наш курато[18]
