— Я переменил профессию, но не убеждения, — вздохнул мастер. — Уцелеть же с нашими убеждениями может лишь тот, кто не забывает об осторожности.
— Ты прав, — согласился Дольчино, — однако поговорим о деле. Как верчельские братья?
— Первое время после казни Сегарелли многие растерялись, думали даже распустить общину. Потом пришло твоё послание, люди воспрянули духом. За эти месяцы в орден вступили сотни подёнщиков и подмастерий.
— А что творится в округе?
— Крестьяне разорены и бегут из деревень. Все ненавидят сеньоров и духовенство. Сейчас самое время начать.
— Я слышал, епископу удалось выслать из города Тиццони[13] и других гибеллинов?
— На этот раз гвельфы одержали верх, но борьба продолжается. У сторонников императора здесь много сообщников. Неизвестно, долго ли Авогадри[14] продержатся у власти.
— Пока волки грызутся, охотникам легче бить их, — задумчиво произнёс Дольчино…
Через час Дольчино и Маргарита покинули дом башмачника и направились к находившейся неподалёку церкви святой Аньезы. Это было высокое каменное здание с колокольней и многочисленными пристройками. У небольшого, утопающего в зелени флигеля они остановились. На стук вышла сгорбленная старушка.
— Можно ли повидать каноника Августа? — обратился к ней Дольчино.
Старая женщина с удивлением посмотрела на сеньора и его спутницу.
— Их преподобие болен. Если вам нужен священник, ступайте к отцу Захарию. — Она показала рукой в сторону церкви и хотела закрыть дверь.
— Подожди, Адели, — удержал дверь Дольчино. — Неужели ты не хочешь впустить своего питомца?
— Дольчи? — ахнула старуха, в глазах её засветилась радость. — Вернулся? — Она прижалась седой головой к его груди. — Как хорошо, что ты здесь. Старик так хотел проститься с тобой. За последние дни он совсем ослаб… Не знаю, как и доложить о твоём приходе…
— Не спеши, Адели, я сам доложу о себе.
Дольчино уверенно вошёл в дом, оставив женщин на пороге.
В комнате священника почти ничего не изменилось. Те же аккуратно обмазанные белой глиной стены, тот же старый, рассохшийся, окованный медью сундук, полки с книгами у окна да большое деревянное распятие в неглубокой нише. Дольчино показалось, что он лишь вчера покинул этот дом.
Он подошёл к постели больного. Старик спал, откинувшись на подушки. Внезапное волнение охватило Дольчино. С грустью смотрел он на глубокие морщины и седую бороду своего первого учителя. Неожиданно Август открыл глаза. Его белёсые брови поднялись. Он шевельнул тонкими пальцами, будто желая убедиться, не сон ли это, и улыбнулся:
