Две дороги | страница 78
Дружиловского принял на работу хозяин пивной на окраине Данцига. С утра до вечера он разносил по столам пиво, а когда пивная закрывалась, мыл посуду. Как только выдавался свободный час, он бежал в центр города и болтался там в надежде встретить знакомого. Но дни шли, недели, никаких знакомых он найти не мог, и все шло по-старому. Надо было что-то делать, не влачить же это мерзопакостное существование. Надо было самому искать путь в приличную, достойную жизнь.
В пивной он познакомился с интересным человеком. Тот имел румынский паспорт, документы стюарда французского торгового флота, а бежал из польской тюрьмы. Он рассказал Дружиловскому, что раньше был фокусником, выступал на эстраде. Во всяком случае, карточные фокусы он показывал потрясающе и этим сейчас зарабатывал на жизнь. Он предложил создать шулерский дуэт, в котором Дружиловскому отводилась роль подсадной утки. Они уже начали репетировать и даже успешно провели пробную гастроль в одном из портовых кабаков. Фокусник планировал прикопить денег и ехать во Францию, сулил большие заработки. Дружиловский побаивался, но дело все же шло к тому, что придется принять предложение фокусника.
И вдруг однажды вечером хозяин пивной зовет его к телефону...
Бенстед и Белянин-Белявский все это время не забывали о Дружиловском. Их тревожило высказанное Беляниным подозрение, не подсовывает ли подпоручика сама польская разведка.
В конторе его ждали Бенстед и низкорослый толстяк с наголо бритой головой и добродушным лицом. Однако его маленькие серые глаза, точно буравчики, сверлили собеседника, начисто смывая ощущение добродушия. Хозяин конторы представил его, не называя фамилии, как человека, который хочет и может помочь.
— Вы должны доказать, что вы не агент Польши, — сказал толстяк и воткнул буравчики в смятенную душу Дружиловского.
— Ну как я могу это доказать? — уныло спросил он и отвел глаза.
— Поступком. Вы бывали в здешнем польском консульстве?
— Это еще зачем? — Дружиловский насторожился.
— Дело мы придумаем.
— Нет, туда я не пойду, — решительно заявил Дружиловский. Он подумал, что его хотят отдать в беспощадные руки польской дефензивы.
Собеседник, очевидно, угадал ход его мыслей.
— Сейчас вы поймете, что я ни в чем не могу содействовать польской разведке, — сказал толстяк. — Я Белянин-Белявский.
— Не может быть! — отшатнулся Дружиловский.
— Это доказать легко — в отличие от вас у меня есть документы, — Белянин улыбнулся, а его буравчики вонзались все глубже. — Так что, если вы рассказали о себе правду и вам действительно пришлось пострадать из-за драгоценностей моей жены, я должен выразить вам сочувствие. А вы просто обязаны мне верить.
