Степин тут же написал заявление о зачислении его в «ударную армию» и получил приказ завтра явиться сюда для несения службы. Дружиловский, разговаривая с братьями, снова получил полезную информацию: никакой политической программы у них по-прежнему нет.
— Цель одна — перерезать большевиков, — говорил старший Балахович. — А кого повезут за нами в обозе, меня интересует как прошлогодний снег. Есть царь, везите царя, есть Савинков, везите его. Даже если повезут царскую шлюху Аньку Вырубову, я тем более не против. Я требую одного — полной свободы действий моим орлам! И чтобы никакие попы возле меня не путались. У меня с богом дела без посредников...
Дружиловскому было предложили пойти «по письменной части» — в банде некому было сочинять приказы для населения. Он обещал подумать.
Новым его объектом стал американский корреспондент. Надо было выяснить, откуда тот черпает опасную для Польши информацию. Почти три часа он поил и кормил этого американца в самом дорогом ресторане, не жалея денег, заказывая все, чего желала его ненасытная душа, разговор вел сверхосторожно, и вдруг, когда официант принес счет, американец встал, покровительственно похлопал Дружиловского по плечу и, нагнувшись к нему, тихо сказал:
— А теперь плати, иди к своим начальникам и скажи им, что я не такой дурак, как им померещилось... Гуд бай!..
Спустя две недели ему поручили негласное наблюдение за господином, который должен был утренним поездом приехать из Кракова. Дружиловский встретил господина на вокзале, сразу и безошибочно его опознал и потом целый день мотался за ним по городу. Это было совсем не легко — господин нанимал извозчика, неожиданно садился в трамвай, заходил в учреждения, которые размещались в многоэтажных домах. Он не терял его из виду до четырех часов дня, когда господин, наконец, зашел в ресторан. Постояв в подъезде дома часа два, Дружиловский начал беспокоиться и направился в ресторан — господина там не было.
Эти неудачи сопровождались унижениями, которые он терпел от начальников. С легкой руки полковника Матушевского за Дружиловский закрепилось прозвище «Мыльный пузырь».
Единственным его утешением была вечерняя светская жизнь. Но теперь в этой жизни у него появилась своя особая цель. В сплетнях, в которых не было недостатка, он тщательно выуживал все, что касалось его начальников. Он собирал на них свое досье, чтобы в благоприятный момент отомстить за все...
Он узнал, что у Братковского есть две любовницы: одна латышка Зельма, по прозвищу «Жемчужинка», а другая — полька Стасевич, и познакомился с обеими. Жемчужинка ему понравилась — миниатюрная, всегда веселая, острая на язык и с удивительными голубыми глазами, которые вдруг становились зелеными... Братковский к маленькой латышке охладел и теперь отдавал предпочтение Стасевич, любовнице Матушевского. Положительно, Жемчужинка была кладезем драгоценных сведений. Объяснив жене, что латышка ему нужна для дела, Дружиловский встречался с ней почти каждый день.
