– Кем ты себя возомнил, Тейлор? Пришел сюда, как будто имеешь право находиться здесь, и хозяйничаешь, как пожелаешь? Элеонора, ты ничего не должна говорить ему. Я знаю его типаж – один блеф и репутация.
– Именно таким ты хотел быть? – спросил я. – Прежде, чем понял, о какой тяжелой работе идет речь, и насколько проще использовать свое симпатичное личико и манеры, чтобы заработать на лучшую жизнь? Ступай и снова сядь за свой стол, как хороший мальчик. Элеонора придет и заберет тебя, когда будет готова.
– Это верно, Рамон, – сказала Элеонора. – Никто ни к чему не принуждает меня. Это мило, что ты беспокоишься, но...
– Заткнись, – отрезал Рамон, и Элеонора тупо уставилась на него, будто он только что ударил ее. Рамон перевел свой пристальный взгляд на нее. – На этот раз, это не касается тебя. Это касается меня. Как думаешь, я выгляжу, когда ты игнорируешь меня, чтобы улыбаться и жеманничать с уличным отбросом, вроде него?
– Рамон, – сказал я, и что-то в моем голосе заставило его снова обратить на меня внимание. – Я понимаю, что нужно произвести хорошее впечатление перед своей женщиной и твоими... сверстниками, но серьезно, не испытывай свою удачу.
Он зарычал на меня, и внезапно, длинный кинжал ярко блеснул в его руке. На вид это было профессиональное оружие, вероятно, спрятанное в ножнах на предплечье. Он держал лезвие так, словно знал, как им управляться, и я сидел очень тихо. Элеонора посмотрела на Рамона, как будто никогда прежде не видела его.
– Какого черта ты делаешь, Рамон? Не глупи! Убери эту штуку немедленно!
Он проигнорировал ее, охваченный своим гневом и драматичностью момента. Вся Чайная затихла, все смотрели на нас, на него, и он это знал и наслаждался этим. Он громко хихикнул.
– Говорят, что в тебе течет кровь оборотня, Тейлор. Давай посмотрим, насколько ты хорош против серебряного клинка. Я думаю, ты будешь кровоточить, как и любой другой, когда я отрежу твои яйца и заставлю их сожрать.
Я встал, и он невольно отступил. Я впился в него глазами, удерживая его взгляд своим, несмотря на все его старания отвести его. Я вышел из кабинки, и он отринул назад, все еще не в состоянии отвести взор. Теперь он захныкал, когда кровавые слезы медленно начали сочиться из-под век. Серебреный клинок выскользнул из его онемевших пальцев, когда я смотрел на него. И тогда один из телохранителей появился откуда ни возьмись, с моей слепой стороны, и бросил чашку кофе прямо мне в лицо. Я закричал, когда кипяток обжег мне лицо и временно ослепил. Я отчаянно тер лицо руками, пытаясь очистить свое зрение, слыша другие приближающиеся шаги.
