– Вы не разделяли вкусы Уильяма? – спросил я.
– Как я уже говорила, для меня все дело в ощущение власти. А здесь никогда нет нехватки в мужчинах, которыми я могу командовать, унижать и жестоко обращаться. Людей, которые умоляют меня заставить их удовлетворить любую мою прихоть, готовые страдать и истекать кровью по кивку моей головы. Чтобы поклоняться мне, словно богине. Такие приятные изменения с учетом того, как ко мне относятся в поместье Гриффинов. Поскольку Иеремия и Мэрайя расценивают меня, как всего лишь последнюю жену Уильяма. Даже слуги не утруждаются запомнить мое имя. Никто не ожидал, что я продержусь так долго.
– Но вы бессмертны сейчас, – сказал я. – Вы часть семьи.
– Вам так показалось, верно? Но вы заблуждаетесь. Мне никогда не разрешали быть частью семейного бизнеса, даже при том, что я в этом гораздо лучше Уильяма, поскольку семейный бизнес только для кровных родственников Гриффина. И даже больше того, мне не разрешают ничего создавать, или иметь что-либо собственное, что могло мешать или конкурировать с бизнесом Гриффина или его интересами. И это относится почти ко всему в Темной Стороне. Таким образом, я делаю покупки, пока не разыщу нечто особенное, а когда устаю от этого, то прихожу сюда, чтобы играть в ту… кем я думала, что буду, когда вышла за Уильяма.
– Вы когда-нибудь любили его? – спросил я напрямую.
– Он выбрал меня. Возжелал меня. Сделал меня бессмертной и очень богатой. Я была очень благодарна. Полагаю, по сей день. Но любить... я не знаю. Уильяма трудно понять. Он никому не раскрывается. Он ни разу не открылся мне в чем-то значительном, даже в наши самые сокровенные моменты. Я вышла за него, потому что… он был хорошей компанией и щедрым, и потому что я становилась немного старой для подиума. У супермоделей очень ограниченный срок годности. Я полюбила бы его, если хоть на миг решила, что он любит меня.
– А как насчет вашей дочери, Мелиссы?
– Я любила бы ее, будь у меня шанс. Но Иеремия забрал ее в тот день, когда мы с Уильямом представили ее ему. Мы не получили право голоса в этом вопросе. Я не могла его остановить. Уильям пытался, за что ему спасибо – на самом деле, он даже накричал на отца и ругался на него. Единственный раз, когда я видела, чтобы Уильям возразил отцу. Но, конечно, он не мог ничего сделать... так что это не принесло ему ничего хорошего. Никто не отказывает Иеремии Гриффину.
– Можете рассказать мне что-нибудь об исчезновении Мелиссы? – спросил я. – Я могу быть осторожным. Гриффин не должен знать все, что я обнаружу в ходе своего расследования.
