Сперва помолчали.
— Не спишь? — спросил Дядечко, будто в этом можно было усомниться.
— Не идёт сон, — вздохнул Пётр.
— И я не сплю.
Снова помолчали.
— Ну и в чём причина, по-твоему? — спросил Дядечко.
Пётр понял.
— Не знаю я многого, — откровенно признался он. — Вот вы говорите мне: на посадке крены надо исправлять не элеронами, а рулём поворота.
— Так. Правильно говорю.
— Но я не могу слепо выполнять это, мне прежде надо понять! Скажем, руль поворота служит для того, чтобы поворачивать нос самолёта вправо или влево. Крены же исправляют элеронами…
— Ты пойми и другое: на посадке скорость мала и элеронов как бы не хватает для исправления, ну, предположим, правого крена… Так? Но ты быстро «даёшь левую ногу», и от этого самолёт поворачивает нос влево, а правое крыло забегает вперёд, приобретая при этом большую скорость; в нём возрастает подъёмная сила и крен устраняется, — горячо заговорил Дядечко и, наклонившись к светлому квадрату земли, возле окна, стал чертить на песке спичкой. — Смотри сюда…
Беседа у них затянулась, но Абрамов не заметил, как проходило время. Суть физических явлений, происходящих при посадке самолёта, благодаря умелым объяснениям Дядечко становилась всё более ясной. Вдруг Пётр рассмеялся.
— Понял! — весело и счастливо воскликнул он.
Повеселел и Дядечко.
— А почему раньше скрывал, что знания твои слабоваты?
Пётр не ответил и отвернулся.
— Гордый! — ласково произнёс Дядечко и, положив ему руку на плечо, попросил: — Расскажи о себе…
Пётр охотно исполнил его просьбу. Дядечко внимательно слушал и курил.
— А теперь стыдно мне, — с горечью закончил свою повесть Абрамов.
— Во многом ты и сам виноват: вовремя не захотел учиться… Теперь исправляй свою вину, и тогда не будет тебе стыдно. Ясно?
— Ясно, товарищ инструктор.
— Значит, договорились, — сказал Дядечко и встал. — Иди спать. С завтрашнего дня я буду тебе и по теории помогать… Ученье — свет, брат, так-то!
Пётр, смущённо окинув инструктора добрым взглядом, улыбнулся:
— Спасибо, товарищ инструктор.
С того дня ученье у Абрамова пошло хорошо. В декабре 1937 года он отлично закончил лётную школу. Но свои рулёжки и полёты с Дядечко помнит до сих пор, потому что это было его первое серьёзное испытание и, если бы он тогда спасовал, не ходить бы ему в лётчиках…
