Так же характерны для его утопического взгляда на вещи и все остальные рассуждения его о меновой стоимости. Ему кажется, что "по сущности дела меновая стоимость должна совпадать с внутреннею и отклоняется от нее только вследствие ошибочного признания труда за товар [99], которым труду никак не следует быть. Поэтому возможность отличать меновую ценность от внутренней свидетельствует только об экономической неудовлетворительности быта, в котором существует разность между ними. Теория должна смотреть на раздельность меновой ценности от внутренней точно так же, как смотрит на невольничество, монополию, протекционизм. Она может и должна изучать эти явления со всевозможною подробностью, но не должна забывать, что она тут описывает уклонения от естественного порядка. Она может находить, что устранение того или другого из этих феноменов экономической жизни потребует очень долгого времени и очень значительных усилий; но как бы далек ни представлялся срок излечения от той или другой экономической болезни, не должна же она не представлять, каково должно быть здоровое положение вещей. Точно так и мы говорим об отделении меновой ценности от внутренней, как о феномене болезненном, отвергаемом теориею… Скоро ли могут произойти в быте и привычках какой-нибудь нации такие перемены, после которых труд перестанет быть товаром и меновая ценность совпадет с внутреннею, — это вопрос о будущем, историю которого с обозначением годов мы не беремся рассказывать". — Само собою разумеется, что подобного рассказа ни от кого нельзя требовать. Но можно спросить себя, как же представлял себе Чернышевский "совпадение меновой ценности с внутренней"? Взятое в буквальном смысле слова, подобное совпадение совершенно невозможно, если под внутреннею ценностью продукта понимать то, что называется теперь потребительном его стоимостью: меновая стоимость хлеба никак не может "совпасть" с его питательными свойствами, меновая стоимость касторового масла не может совпасть с его способностью производить всем известные явления в желудочно-кишечной области. Но дело в том, что выражение "внутренняя ценность" употребляется Чернышевским очень неразборчиво. "Чтобы предмет имел меновую ценность, — говорит он, — нужно быть ему годным на известное употребление, — по мнению покупателя. Никто ничего не дает за то, что ему ни для чего не пригодно. На языке политической экономии это выражается так: меновую ценность имеют только те предметы, которые имеют внутреннюю ценность"
