В зале послышались громкие голоса и звон оружия. Соня приоткрыла дверь.
— Кто здесь хозяин? — стражник обвел всех взглядом.
— Я, господин,— кхитаец поклонился,— я хозяин таверны и постоялого двора.
Воин подошел к нему ближе, не обращая внимания на остальных присутствующих.
— Старик, к тебе не просился на постой рыжий парень или, может быть, просто заходил перекусить?
— Мой господин, вот ты стоишь передо мной,— кхитаец опять почтительно склонил голову,— молодой мужчина, можно сказать парень, но я не знаю, какого цвета твои волосы, ведь они скрыты под шлемом. Мало кто из моих гостей имеет привычку обнажать голову. Это редкие гости из далеких стран. Может быть, ты назовешь какую-нибудь другую примету?
Стражник растерялся. Других примет он не знал.
Даже лицо этой проклятой девки он представлял себе плохо. Основная примета — женщина в мужской одежде. Но если он сейчас такое скажет, его поднимут на смех.
— Других примет не знаю,— покачал он головой,— но, может быть, кто-то обратил на себя твое внимание необычностью поведения или странной внешностью? — вояка совсем запутался в словах, боясь сказать слишком много. Ему даже стало жарко под доспехами.
— Прости меня, мой господин, но самый странный из всех моих посетителей сегодня — это ты.
Кхитаец говорил очень спокойно и почтительно. Ни к словам, ни к его тону невозможно было придраться. И все-таки воин почувствовал, что над ним смеются. Он обернулся в зал. Все, казалось, были заняты своими делами — ели, пили, разговаривали. На головах у публики красовались самые разнообразные головные уборы. Поняв, что его затея провалилась, стражник повернулся к выходу, но передумал, решив еще раз попытать счастья.
— А рыжая женщина не заходила?
Сидящие поблизости стали двусмысленно посмеиваться, послышались возгласы:
— Эй, да ты хоть для себя реши, кто тебе нужен — парень или девка!
— Да ему все равно — лишь бы рыжий был.
— Слушай, а сам-то ты какого цвета будешь? Может, компанию собираешь?
— Да нет, ребята, его хозяин только рыжих на службу берет. Вот он и старается…
Стражник разозлился, хотя понимал, что сам выставил себя на посмешище. Рука его невольно потянулась к оружию.
— Успокойтесь, молодой господин,— услышал он спокойный голос кхитайца.— Это все почтенные, законопослушные люди. Они приехали в наш город на праздник, хвала Митре и правителю. И шутки их беззлобны. Ты сам вызвал их своими неосторожными речами.
В словах старика была правда. Служивый понимал, что если он сейчас начнет биться с базарными зубоскалами, то завтра над ним будет потешаться весь город.
