Он однажды уже мечтал надеть алую накидку Красной службы хирургии с серебряной звездой Однозвездного хирурга на воротничке. Это было очень давно, почти восемь земных лет назад; мечта медленно блекла, но теперь едва ли остался даже след надежды. Он подумал о долгих годах напряженной учебы в медшколе Больницы Филадельфии, о длинных ночах зубрежки перед экзаменами, о нескончаемых днях, проведенных в лабораториях и клиниках — все для того, чтобы стать врачом Земли-Больницы — и волна горечи захлестнула его душу.
Мечта, — подумал он безнадежно, — дурацкая затея, только и всего. Раньше, чем я начал, они знали, что нипочем не дадут мне закончить. Они и не собирались этого делать; им просто было забавно смотреть, как я бьюсь головой о каменную стену эти восемь лет.
Но потом он покачал головой и почувствовал, что устыдился своих мыслей. Он кривил душой и знал это. Ему с самого начала было известно, что он идет на риск. В тот день, когда он получил уведомление о принятии в медшколу, Черный доктор Арнквист предупреждал его.
— Я ничего не могу тебе обещать, — сказал тогда этот пожилой землянин, — кроме слабой надежды. Есть люди, которые будут бороться до конца, чтобы помешать тебе добиться успеха, и весьма возможно, что ты их не победишь. Но если ты готов к такому риску, то у тебя, по крайней мере, есть шанс.
И Дал со спокойным сердцем принял правила игры. Он сделал все, на что был способен, и вот теперь проиграл. Правда, он не услышал еще окончательного, не подлежащего пересмотру приговора о своем изгнании из медслужбы Земли-Больницы, но сейчас Дал не сомневался, что именно такой приговор ждет его завтра утром в Больнице Сиэтл.
Начал понемногу заполняться посадочный трап, и Дал увидел, как внизу полдюжины его однокурсников ввалилось в двери аэропорта, сбрасывая с плеч поклажу и болтая друг с другом. Некоторые заметили его, в одиночестве стоявшего у перил. Один или двое равнодушно кивнули и отвернулись, другие просто не обратили на него внимания. Никто не поприветствовал его и даже не улыбнулся. Дал отвернулся и опять принялся глядеть вниз, на суматоху летного поля.
— Что такой хмурый, дружище? — услышал он голос у себя за спиной. — Можно подумать, корабль без тебя отчалил.
Дал глянул снизу вверх на рослого темноволосого молодого человека, возвышавшегося рядом с ним и сочувственно улыбавшегося.
— Здорово, Тигр! Мой корабль и впрямь отчалил. Жду следующего.
— Это куда же? — Фрэнк Мартин неодобрительно посмотрел на Дала.
