оно становится
вредным, — и тогда оно уничтожается. Возьмите, что хотите, — историю литературы, историю видов, и всюду, где есть развитие, вы увидите подобную диалектику. Но все-таки, кто, пожелав вникнуть в сущность диалектического процесса, начал бы именно с проверки учения
о противоположности явлений, стоящих рядом в каждом данном процессе развития, тот подошел бы к делу с ненадлежащего конца.
В выборе точки зрения для такой проверки всегда оказалось бы очень много произвольного. Надо взглянуть на этот вопрос с его объективной стороны, иначе сказать, надо выяснить себе, что такое неизбежная смена форм, обусловливаемая развитием данного содержания? Это — та же самая мысль, только выраженная другими словами. Но при поверке ее уже нет места произволу, потому что точка зрения исследователя определяется самим характером форм и содержания.
По словам Энгельса, заслуга Гегеля заключается в том, что он первый взглянул на все явления с точки зрения их развития, с точки зрения их возникновения и уничтожения. "Первый ли он это сделал, можно спорить, — говорит г. Михайловский, — но во всяком случае не последний, и нынешние теории развития — эволюционизм Спенсера, дарвинизм, идеи развития в психологии, физике, геологии и т. д. — не имеют ничего общего с гегельянством" [68].
Если современное естествознание на каждом шагу подтверждает гениальную мысль Гегеля о переходе количества в качество, то можно ли сказать, что оно не имеет ничего общего с гегельянством? Правда, Гегель не был "последним" из говоривших о таком переходе, но это именно по той же причине, по какой Дарвин не был "последним" из люден говоривших об изменяемости видов, а Ньютон не был "последним" ньютонистом. Что прикажете? Таков уж ход развития человеческого разума! Выскажете вы правильную мысль; и вы наверное не будете "последним" из защищавших ее; скажете вздор, — и хотя люди очень лакомы до него, но вы все-таки рискуете оказаться "последним" его защитником и носителем. Так, по нашему скромному мнению, г. Михайловский сильно рискует оказаться "последним" сторонником "субъективного метода в социологии". Говоря откровенно, мы не видим повода печалиться о таком ходе развития разума.
Мы предлагаем г. Михайловскому, — который "может спорить" обо всем на свете и о многом прочем, — опровергнуть следующее наше положение: всюду, где является идея развития: "в психологии, физике, геологии и т. д.". она непременно имеет много "общего с гегельянством", Т. е. в каждом новейшем учении о развитии непременно повторяются некоторые общие положения Гегеля… Говорим
