Варьяш: Нет, ну, разумеется.
Кургинян: Русским, советским. Весь мир называл его «русским».
Варьяш: Разве можно не восхищаться советским чудом? Советским, повторяю, потому что все республики принимали в этом участие.
Кургинян: Согласен! Мне это очень близко!
Варьяш: Но, я не знаю, может быть коллега со мной не согласится, но это общеизвестно, что в Советском Союзе реформа 1947 года денежная была просто актом войны против населения. И я хочу Вам напомнить. Мы с Вами уже люди-то не молодые и помним, как у наших родителей отнимали половину зарплаты на так называемые облигационные займы, половину.
Кургинян: Это облигационные займы, а реформа 1947 года не была чудовищной.
Млечин: У Вас денег не забирали, Вам так кажется.
Кургинян: А у Вас забирали!
Млечин: А у моих забирали, да.
Кургинян: И у Ваших, и у моих тоже.
Млечин: А что же Вы тогда говорите?
Кургинян: Потому что при вкладах меньше трех тысяч рублей ничего не забирали. Потому что на самом деле гораздо больше забирали в других странах мира. Потому что это практика послевоенного восстановления. Везде, в каждой стране мира после войны проводятся денежные реформы. Везде! А нам внушают, что только у нас!
Сванидзе: Спасибо. У меня есть вопрос стороне защиты. Вот пишут исследователи, Николай Шмелев и Владимир Попов… Шмелев сейчас академик, директор Института Европы, известный очень исследователь. Значит, они пишут, что «в 1953 году в Гулаге находилось двенадцать миллионов человек или 20% занятых в сфере материального производства. Гулаг занимает первое место среди всех советских министерств по производству продукции после войны. Если к этому добавить 35 миллионов колхозников и работников совхозов, привязанных к земле, которые работали в условиях, мало чем отличавшихся от гулаговских, пишут экономисты, то 80% всей советской экономики послевоенного периода окажутся хозяйственным укладом, который основывался на внеэкономическом принуждении».
Я Вас прошу, Юрий Николаевич, прокомментировать.
(Наглая перестроечная ложь. Шмелева за эту ложь и сделали академиком и директором)
Жуков: Очень просто про Гулаг. В Гулаге в 53-м году было очень мало народу, уже освобождали. Оставались одни уголовники. И в основном эти уголовники работали на шахтах.
Сванидзе: Нет, Вы говорите о 53-м годе после смерти Сталина, тогда освобождали.
Жуков: И в 51-м, и в 52-м освобождали, реабилитация…
Кургинян: Николай Карлович, давайте я просто приведу. Вот состав заключенных Гулага на 1951 год:
