— А что об этом думает Клэр?
Он вздохнул и повернулся к окну.
— О, она, конечно, очень рада.
— Но ведь это значит, что тебе опять придется много работать, а ты, как она догадывается, не становишься моложе, — лукаво заметила Джеки.
— В общем, да.
— Кроме того, в это время года в Шотландии очень холодно, — добавила она.
— Прошу тебя, Джеки! Хоть ты не заводись…
Дэвид наблюдал, как ближе к вечеру небо становится все более серым и мрачным, и ему вдруг захотелось выпить что-нибудь покрепче, чтобы напиток обжег губы и по всему телу разлилось тепло. — А как там Джемми? — поинтересовался он, меняя тему. — Как его успехи?
— Прекрасно, — поспешно ответила Джеки.
— Он хороший парень, — вздохнул Дэвид, — но в отличие от Клэр я не питаю больших иллюзий относительно его успешной карьеры в будущем.
— Пожалуй, еще слишком рано об этом судить.
— Может быть… Но здесь… — Дэвид сделал неопределенный жест рукой, — здесь для него все чужое и непривычное.
— Не ставь на нем крест, — сказала Джеки. — Он еще прекрасно здесь обживется.
— Я никак не пойму, чем он живет. Он читает, разговаривает с Клэр или со мной, если только я бываю дома, а потом отправляется гулять.
— Что же в этом плохого?
Дэвид сердито махнул рукой.
— Но ведь должно же быть что-то еще в жизни? Ему только двадцать четыре года. Я пытался заинтересовать его чем-нибудь, предлагал вступить в какой-нибудь клуб, чтобы он мог общаться там с новыми людьми…
— Мне кажется, ты сгущаешь краски.
— Разве я не прав?
Дэвид внимательно взглянул на дочь.
— Нет, папа.
— Но ведь ты немногим старше его.
— Я бы не сказала, — быстро возразила она. — Во всяком случае у меня полным-полно работы, а кроме того, у меня совершенно не хватает времени на личную жизнь.
Дэвид удивленно поднял брови.
— Что ты подразумеваешь под личной жизнью? — поинтересовался он.
— Давай не будем сейчас об этом.
— Почему? Отец я тебе или нет? — засмеялся он.
Джеки тоже засмеялась, а потом сказала:
— У меня свидание.
— Ты просто хочешь от меня отделаться.
Джеки сунула под мышку папку и чмокнула отца в щеку.
— Увидимся в субботу.
— В половине восьмого.
— Я помню.
Он посмотрел ей вслед и ощутил прилив гордости.
Двадцать лет назад он впервые увидел дочь. Девятилетняя Джеки пробиралась сквозь толпу встречающих в зале ожидания аэропорта Хитроу. Он узнал бы ее, даже если бы к ее воротничку не была приколота бирка с ее именем. Она была высокой голубоглазой девочкой, интересной и настороженной. И смотрела прямо на него. Его сердце сжалось от жалости и желания защитить, уберечь ее от беды. Она была его ребенком, несмотря на то, что его отцовские чувства несколько запоздали.
