— Все в порядке, дорогая, — сказал Дрю. — Ты ни в чем не виновата.
Он взял у нее из рук бокал и обнял ее за талию.
— У нас ведь в запасе весь вечер. И вся ночь…
— Утром у меня так много работы, Дрю, — со слабой улыбкой возразила Джеки.
Его руки скользнули под ее свитер.
— Я понимаю…
— И мне еще нужно позвонить…
Дрю не ответил. Он ласкал ее груди. Джеки откинула голову назад, ее губы приоткрылись. Теперь он мог целовать ее шею.
— Этот великовозрастный блондин влюблен в тебя, — сказал Дрю, и она почувствовала в его голосе издевку.
— Не надо…
— Держу пари, что сейчас он думает о тебе. О нас… — Дрю стянул с нее свитер, скользнул ладонями по ее спине и стал снимать джинсы. — Лежит и думает, он мечтает о том самом, что я сейчас делаю с тобой, а он не может…
— Замолчи!
Однако Дрю отнюдь не расположен был молчать. Напротив, разговор доставлял ему огромное удовольствие. Ему нравилось ее возмущение, нравилось представлять ее с этим пареньком. Эти эротические фантазии уносили его в прошлое. Уносили к Анжеле. Он желал ее больше всего на свете. О Господи, как же он желал ее!..
Дрю пылко поцеловал Джеки, закрыл глаза и стал нежно тереться лицом о ее грудь.
— Этот юноша был бы счастлив сделать то же самое, любимая. Разве нет, а? Разве нет?
Она резко оттолкнула его.
— Я сказала — замолчи!
В ее глазах светилась боль и злость. Зачем он только все это говорит?
Дрю вдруг почувствовал, что эрекция прошла, и протяжно вздохнул.
— Что я должен сделать? Замолчать?
— Ты не понимаешь?
— Брось, это была просто шутка. Я просто дурачился.
Джеки внимательно посмотрела ему в глаза.
— Прости, — пробормотал он, подвигаясь к ней и нежно обнимая ладонями ее плечи. — Хорошо?
— Мне было совсем не смешно, — спокойно сказала Джеки.
— Я же попросил прощения, — вздохнул Дрю. — Я действительно раскаиваюсь.
Он снял пиджак и набросил ей на плечи. Джеки снова взглянула ему в глаза. Казалось, он был печален, словно она сделала ему больно. Может быть, она действительно переборщила? Она устало посмотрела на розы и на шампанское. Просто удивительно, как не задался этот день! Она вспомнила Макса и Ивонн, и на душе у нее сделалось совсем скверно.
В ее памяти всплыла угнетающая подробность из далекого прошлого. В каждой артистической уборной, где они останавливались, мать зачем-то прикалывала к стене черно-белую фотографию гнилого яблока рядом с вырезанными из газет портретами отца. Это самое гнилое яблоко с фотографии вдруг увеличилось в сознании Джеки до невероятных размеров и вызывало у нее тошноту. Она опустила голову на плечо Дрю и закрыла глаза. У нее больше не было сил ни о чем думать.
