Джеки недовольно откинулась на подушке. И почему только она не могла принять все как есть и чувствовать себя счастливой? Чувствовать себя счастливой… Она криво улыбнулась и выбралась из-под одеяла. Мысли о Дрю следовало отложить до другого раза. Она уже и так опаздывала.
— Ты куда? — спросил Дрю.
— Мне показалось, что ты спишь.
— Уже не сплю. Возвращайся в постель, — сказал он тихо.
— Я опаздываю.
— Иди в постель.
— Нет, Дрю, — возразила она. — Я же тебе сказала. Сегодня я ужасно занята.
И завтра, и послезавтра, и всегда…
— Ладно… — Он внимательно вглядывался в ее лицо, пока Джеки надевала халат. — Значит, ты ни о чем не жалеешь?
— Что ты имеешь в виду?
— То, что было ночью.
— Пока нет.
— Ну спасибо.
— А что ты хотел от меня услышать?
— Ладно, забудь. — Мне нужно время, Дрю, — сказала она. — Все произошло так быстро.
Он внимательно взглянул на нее. Этой ночью он спал спокойно, как младенец, в полной уверенности, что все идет по задуманному плану.
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Джеки помедлила с ответом.
— Нет. Конечно, нет.
У Дрю отлегло от сердца.
— Просто я очень много передумала за эти шесть недель, — призналась она, неуверенно улыбаясь.
Ей даже начало казаться, что между ними все кончено.
— Что ж, тебе нужно время, это твое право. Конечно, тебе надо все взвесить. Я тебя не тороплю, — сказал он и подумал о том, не слишком ли его слова гладки и практичны. — Но если ты все-таки хочешь, чтобы я ушел, я уйду.
— Нет, — повторила она. — Я не хочу, чтобы ты уходил. Но об этом мы поговорим вечером.
— Как скажешь… — кивнул он. — А может, я тебе сегодня составлю компанию?
— Не стоит, Дрю, — ответила Джеки, заходя в ванную.
— Почему?
— Сегодня будет сумасшедший день.
— Может, тогда вместе позавтракаем?
— Сомневаюсь, что у меня сегодня найдется время даже для завтрака.
Он слегка покраснел от досады, когда она включила душ и разговаривать стало невозможно. Его удивило, как спокойно она себя держит. Возможно, и он вел бы себя точно так же в подобных обстоятельствах, однако сейчас ему это не понравилось…
Однажды, когда Анжела позволила себе обойтись с ним не слишком учтиво, он заставил ее испить всю чашу унижения. Буквально молить о прощении. В качестве наказания он велел ей встать перед ним на колени, а потом медленно, очень медленно открыл коробочку с рахат-лукумом и, доставая маленькие ароматные дольки, обсыпанные сахарной пудрой, одну за другой опускал ей в рот. Затем он опрокинул ее на спину, — нагую, естественно, — опустился перед ней на колени и заставил извиваться от страсти, как никогда… Глаза Дрю сузились. Тогда все было иначе.
