— Я готов с этим смириться, учитывая, — Каллен дотронулся до ее подбородка, — что ты прекрасная студентка школы права.
— Да. — Ее улыбка поблекла. — Ну, раньше была таковой.
— И будешь снова. Когда мы вернемся домой, я собираюсь представить тебя некоторым профессорам Гарвардского университета.
О, как много он бы отдал, чтобы этот восторженный взгляд видел только он один!
— Правда?
Он кивнул.
— Правда. Но пока что нам нужно поесть. Вот мое предложение. Я сделаю омлет, а ты попытаешься сделать десерт.
Марисса сморщила нос.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— О печенье.
— О печенье?
— Ага. Видишь ли, я приехал сюда однажды прошлой зимой, а мороз стоял, как в Арктике. Снег, лед… Тем не менее, Пегги…
— Женщина, которая смотрит за домом…
— Правильно. Пегги оставила кое-какие продукты, как делает обычно. И среди провизии был пакетик с сухим тестом для печенья.
— Успокойся, мое сердце, — воскликнула Марисса, ударяя себя обеими руками по груди. — Ты прекрасно готовишь омлет, и ты еще умеешь печь?
— Я ни разу ничего не испек. Но однажды я прочитал рецепт… И понял, что никогда не смогу приготовить это. — Улыбаясь он прижался лбом к ее голове. — Я подумал, что, может, ты попробуешь.
Марисса провела кончиком языка по нижней губе.
— И ты не смог убедить ни одну женщину приехать сюда с тобой и прочитать этот рецепт?
Каллен схватил ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Потому что я не хотел разделять свою жизнь ни с кем, пока не встретил тебя, — отрывисто сказал он и поцеловал ее. Поцелуй был долгим и глубоким. Голова Мариссы закружилась от удовольствия.
Она снова смотрела на него тем особенным взглядом. На этот раз, подумал он, ее взгляд предназначался только ему.
— Приятно знать.
Он улыбнулся ей озорной улыбкой.
— Итак, я готовлю омлет, а ты готовишь печенье. Идет?
— Хорошо, но ты должен приготовиться к тому, что печенье будет напоминать по вкусу шайбу.
Каллен нахмурился и положил руку ей на живот.
— Эй, что мы теряем? Мы можем заранее приучить ребенка к хоккею.
Марисса засмеялась.
— Теперь ты скажешь мне, что потрясающе играешь в хоккей.
— Ну, — протянул он, даря ей очередную улыбку, — может быть, не потрясающе, но чертовски хорошо. Вообще-то, я всегда играл в футбол. Син же потрясающе играл в хоккей.
— Твой брат.
— Ага. Мой младший брат. Кир — старший. Есть еще сестры, конечно.
«Продолжай улыбаться, — напомнила себе Марисса, — даже если ты никогда не увидишь этих людей».
— Конечно, — вежливо произнесла она.
