Он горячо целовал ее, был глубоко в ней. Марисса издала высокий, резкий крик, шедший из ее сердца.
— Марисса, — услышала она утробный голос Каллена, и он коснулся ее губами.
— Нет, — сказала она, — Каллен…
Она хотела остановить его, но как-то получилось, что она вцепилась в его волосы и не оттолкнула его, а прижала к себе. И тут же впустила еще глубже в себя, отвечая на его поцелуи, полные страсти. Перед ее глазами плыли круги.
Потом он вскрикнул — и его охватило высшее блаженство. В это мгновенье Марисса почувствовала, как волна наслаждения подхватила ее и увлекла в сияющую бездну. Она только успела понять, что бесконечно счастлива.
Они спали, крепко обнимая друг друга.
Каллен проснулся первым от звука капель, ударяющих по крыше. В комнате разлился бледный утренний свет. Его жена крепко прижималась к нему. Ее голова лежала на сгибе его локтя.
Он осторожно повернулся, все еще крепко прижимая ее к себе. Марисса что-то пробормотала во сне. Ему нравилось ощущать ее грудь на своей груди, ее живот около своего живота.
Он скользнул рукой по ее спине, получая удовольствие от соприкосновения с ее кожей, погладил ее бедро.
«Моя жена», — подумал он. Его прекрасная, смелая, непокорная, невероятная жена.
Боже, он был так счастлив! Он никогда не чувствовал себя таким удовлетворенным…
Марисса ударила его локтем.
— Эй, — прошептал он. — Милая? Ты просну…
Еще толчок. На этот раз он был сильнее, но как она могла ударить его локтем? Одной рукой она обнимала его, а другой — подушку.
Толчок. Толчок, толчок, толчок…
О господи! У Каллена округлились глаза. Это не жена толкала его в живот.
Его толкал сын.
Он осторожно отодвинулся, чтобы приспустить одеяло. Крошечный локоток или, может, маленькое колено сделало складочку на гладкой коже живота Мариссы.
Святая Дева Мария. По лицу Каллена расплылась улыбка.
— Привет, парень, — нежно сказал он.
Еще один толчок — и опять образовалась небольшая складочка. Потом все прекратилось. Каллен ждал, прикусив нижнюю губу. Потом он аккуратно прижал свою руку к животику жены. Прошла секунда, и он почувствовал движение внутри, что-то коснулось его ладони.
Его ребенок поворачивался в чреве Мариссы.
У Каллена сжалось горло.
Совсем недавно ему казалось, что весь мир лежит у его ног. Если бы перед ним неожиданно появилась лампа Аладдина и он потер бы ее и из носика вырвался бы джинн, который сказал бы ему: «Каллен О'Коннелл, у тебя есть одно желание», он ответил бы, даже не раздумывая: «Знаешь что, Джинни, мне ничего не нужно. У меня уже есть все, о чем только можно мечтать».
