Он хотел, чтобы поцелуй был нежным. Хотел извиниться за ее слезы. Хотел пообещать, что из их брака что-то получится. Но с ее губ сорвалось его имя. Он притянул Мариссу к себе и забыл обо всем.
— Каллен, — прошептала она. Потом подняла руки, уперлась ему в грудь и раскрыла губы.
Каллен ощутил свежесть луговых цветов, благоухающих меж трав на пустоши летом. Его сердце учащенно билось, его тело напряглось.
— Марисса, — произнес он срывающимся голосом, в котором слышалось желание.
Марисса встала на цыпочки и обняла его за шею.
Каллен застонал, коснулся губ Мариссы и поцеловал ее еще горячее.
— Да, — прошептала она и прижалась к нему… Не было никакого сомнения.
Она хотела его, как хотела той ночью. Как хотела его все эти месяцы.
Ее голова отклонилась назад, когда он коснулся кончиком языка ложбинки на ее шее. Их сердца бились в унисон.
Он расстегнул одну за другой все пуговицы от воротника и до конца рубашки. Он целовал ее ключицы, притягательную ложбинку на ее груди.
Когда Каллен расстегнул последнюю пуговицу и взял в руки ее грудь, он почувствовал, как она утяжелилась. Он припал к ее груди и лизнул набухшие соски. Потом взял в рот сначала один сосок, потом другой. И почувствовал их вкус. Марисса издавала стоны наслаждения.
Каллен поднял голову, посмотрел на лицо жены и провел кончиком пальца по ее соскам. Ее глаза были темными от желания. Ее губы полуоткрылись, ее дыхание было легким и неглубоким.
— Тебе нравится, когда я это делаю? — заплетающимся языком спросил он.
— Да, — прошептала она, — о да, да, да…
Желание увеличивалось с каждым ударом сердца. Он желал обладать ее телом. Но ему нужно было гораздо больше.
Его заполняло желание быть с Мариссой. С ней, только с ней.
Он хотел сказать ей, но как он мог говорить, когда она скользнула руками под его свитер? Когда она отвечала ему желанием, старым как мир, которое не изменилось за тысячи и тысячи лет?
Каллен провел руками по ее спине. Ему нравилось прижиматься своими крепкими руками к ее шелковистой коже. Он коснулся ее бедер, приподнял ее и прижал к своим возбужденным чреслам.
— Ребенок, — прошептала она, и на секунду Каллен испытал ужас.
— Я навредил ему?
Марисса покачала головой.
— Нет. О, нет. Мы не можем навредить ему таким образом. Я просто… Мое тело изменилось, Каллен. Я не выгляжу, как… как женщина, возбуждающая желания.
Да. Она изменилась. Он уже знал это. Он почувствовал спелость ее груди, ощутил округлость ее живота. Но желание она возбуждала.
