* * *
1943 г.
По последним данным оказалось, что наш разведпост будет проезжать немецкий автомобиль, везущий из штаба ценную информацию. Приказ начальства: захватить документы. — Надо хорошенько подготовиться.
* * *
Данные разведки: ожидаемую машину встретили по графику. Непредвиденной оказалась засада, которая ждала на пути в лагерь. Из боя выбрались двое, остальные погибли. Командир разведгруппы лейтенант Андрей Подольцев передал документы с радистом, а сам остался прикрывать отход группы. Назад в часть лейтенант Подольцев не вернулся ни на этот, ни на следующий день. Его тело также не было найдено среди убитых.
«Донесение в штаб фронта: Сведения, добытые разведгруппой лейтенанта Андрея Подольцева, содержат сверхсекретную информацию о последних планах и перемещениях немцев, а также последние шифровки из Берлина. Группу лейтенанта Подольцева представить к наградам за проявленную доблесть и мужество».
А что же сам Подольцев? Увлекая за собой немцев, он спустился в карьер в нескольких километрах от места засады. Находясь в нервном возбуждении, он вряд ли задумывался о последствиях своих действий, держа в голове лишь одну мысль «Дать возможность радисту Семенову добраться до своих с важным пакетом».
Карьер был залит дождем, грязная жижа мешала бежать, но не мешала скрываться в толще грязи. Врагов оставалось еще трое — очень много для одного уставшего и напряженного человека. Пуля попала в руку, другая в бедро. Встать было трудно и больно. Зато оставалась возможность жать на гашетку автомата. Пук! Патронов не было. Но в кармане еще оставалась граната. Он сжал руку с гранатой. Вся молодая жизнь его пролетела перед глазами. «Неужели, я сейчас погибну? И никто, никто не вспомнит обо мне? А если не выдергивать чеку, не разжимать руки, то немцы… нет, лучше смерть фашистов от взрыва…» Внезапно в душу проник легкий ветерок страха. Нервное напряжение усилилось. Умирать не хотелось, ну никак. Страх рос. Мозг не желал подсказывать правильное решение. А враг подбирался все ближе. Хотелось жить; жить и бороться. «А, ну как, выживу. Притворюсь мертвым, фрицы поверят, оставят валяться тут. А потом выберусь и отомщу…» То, что потом он будет укорять себя долго за эти минуты слабости, было сейчас неважно. Главное, выжить. Он притворился убитым. Но ведь все происходящее явь, а не сон. Нельзя просто так сказать «Я сплю, сейчас плохой сон закончится. Плохие люди уйдут. А у меня все будет хорошо».
