Последняя новость: на пляже онанист! Ну и дела… Мне и головы поднимать с лежака не нужно — волей-неволей узнаю почти все, что происходит… Уже несколько раз его заметили в море с обнаженным… В раскаленном воздухе летают слова — английские, немецкие, греческие, чешские. Веселые и возмущенные. You don’t say! Really?![19] Под солнечным зонтиком наших соседей-немцев раздается даже слово Polizei. Я не открываю глаз. Солнце печет. Голоса стихают.
Жара не унимается…
«А то, что человек, которого называют сексуальным преступником, славит дело Создателя как никто другой, и объяснять нужды нет», — скорей всего, процитировал бы им Виктор из Мартина Вальзера. Он ведь жутко начитанный. Я не знаю человека, который читал бы больше его. Иногда он читал целыми днями и часто кое-что цитировал.
«Запретишь мне читать — умру с голоду».
Или: «Столько правды выстоит, сколько правды отстоим».
Или же: «Быть человеком каждодневно».
И много-много другого — правда, Виктор?
Над пляжным онанистом Виктор бы только посмеялся. Или скорее бы высмеял, это гораздо точнее. Равно как высмеял бы всех на пляже. Нас, чехов, этих среднеевропейских карликов с прыщами как на жопе, так и на душе, да и немцев, естественно, тоже, этих мелкобуржуазных поросят с пупками, налитыми помоями. Высмеял бы всех и вся.
Однако пуританином он не был, куда там.
В конце-то концов он был как раз тот, кто первый сумел меня по-настоящему убедить, что секса стыдиться нечего. До того, как я узнала Виктора, многих проявлений своей ранней явно выраженной сексуальности я ужасно стыдилась. Мне казалось, что мое детство и отрочество отягощены бесконечным множеством разных сексуальных эксцессов — настоящих извращений, которыми я ни с кем никогда не смогу поделиться. Виктору я постепенно обо всем рассказала и с изумлением обнаружила, что все мои жуткие тайны сводятся к одной банальной правде о детской анальной эротике и к нескольким малооригинальным рукоблудным упражнениям. Мое мнимо темное и потаенное прошлое под его веселым взглядом съежилось до забавного для слуха сюжетика о радостях каканья в колясочном возрасте.
Мы говорили друг другу все: что нас возбуждало раньше и что возбуждает теперь. И как, и где в особенности, и что происходит с нами. Мы трогали друг у друга разные места и спрашивали:
— Так тебе хорошо?
Мы откровенно признавались в том, что все еще продолжаем мастурбировать. Не стесняясь описывали друг другу, где, когда и как ублажали сами себя.
