А когда пик наслаждения был достигнут и оба, тяжело дыша, лежали на смятых простынях, Лукас заглянул в ее опухшие глаза:
– Не значит ли это, что ты изменила свое решение?
– Нет. – Изабель глубоко вздохнула. – Хотя немудрено, что ты мог так подумать, после того как я… я…
– С такой страстью занималась любовью?
Она хмыкнула:
– С таким бесстыдством, ты хочешь сказать?
– Не может быть никакого бесстыдства в том упоении, которое мужчина и женщина дают друг другу, дорогая моя, – успокоил ее Лукас и прижал к себе. – Подумай о той радости, которую мы можем доставлять друг другу в будущем, Изабель. Ты можешь убежать завтра, но я не сдамся. Мы созданы друг для друга.
Судьба послала тебя мне, а я ничего не выпускаю из своих рук. Бесполезно бороться с судьбой, дорогая. Ты моя.
Рассвет уже занялся, когда Лукас приподнялся на локте, чтобы взглянуть в лицо Изабель.
– Я даю тебе шесть недель, – сказал он непререкаемым тоном. – По истечении этого времени ты вернешься ко мне сама или я увезу тебя силой!
– Как же вы самонадеянны, Лукас Андреадис!
– Потому мне и улыбается удача в жизни! – Его глаза сверкнули. – Я хочу тебя, Изабель. Тебе ясно это?
Она кисло улыбнулась:
– Ясно. Ну а что случится, если я снова скажу «нет» по истечении шести недель?
– А ты не скажешь, – просто сказал он и снова обнял ее. – Я этого не допущу.
Это был день болезненного расставания со всеми, начиная с Элени и Спиро. Даже Милос пришел попрощаться. По пути к причалу они притормозили возле клиники, чтобы Изабель могла сказать до свидания доктору Риге, потом еще раз у таверны – чтобы попрощаться с Алисией и ее родителями. К тому времени как Лукас принес ее чемоданы на катер, Изабель уже впала в отчаяние при мысли о том, что с этой минуты она опять одна. Но к ее удивлению, Лукас сел рядом и крепко обнял ее за талию.
– Я доеду до аэропорта с тобой, – сказал он тоном, не терпящим возражений.
– А как ты вернешься обратно?
– Я побуду в Афинах. Мне надо будет много работать, чтобы заполнить свое время без тебя, дорогая. – Он криво улыбнулся. – Неужели ты могла подумать, что я отпустил бы тебя в аэропорт одну? А кто понесет твои чемоданы?
Изабель прижалась к нему. Ей так хотелось сказать ему, что она вернется и станет такой, как он хочет, и будет делать все, что он хочет. Но она взяла свои эмоции под контроль, несмотря на муки расставания.
Полет домой дал Изабель необходимое время для размышлений. Хотя Лукас отвел ей шесть недель на то, чтобы привыкнуть к его плану, она уже знала, что никогда не согласится на роль периодической подруги. Если бы он просто попросил ее жить с ним вместе в его афинской квартире, или в Салониках, или где-то еще, она бы сказала «да». Не задумываясь. Но о том, чтобы изнывать в одиночестве в каком-то доме в каком-то городе, в ожидании, когда он сможет уделить ей время, и речи быть не могло, как бы она ни любила его. А она любила, и любила страстно! И боль от расставания с Лукасом была так велика, как будто она оставила с ним часть своего сердца…
