Махмуд и Ассам приняли за чистую монету маневр Сулеймана-эфенди и ринулись в бой. Один за другим они выдвигали свои аргументы. Народ заставит правительство действовать решительно, он сумеет зажать рот королю и вывести на чистую воду предателей. Это движение — не восстание кучки смельчаков, оно становится поистине всенародным, и скоро к нему присоединится вся армия. Офицеры, во всяком случае, уже заявили о своей готовности выйти в отставку и встать на сторону добровольцев.
Лицо Сулеймана-эфенди все больше хмурилось, в голосе появились нотки раздражения. Махмуд и Ассам поняли, что попали в ловушку: их вызвали на откровенный мужской разговор просто для того, чтобы любой ценой отговорить от поездки.
Наконец Сулейман-эфенди снял маску и начал новую атаку. Прежде всего он решил расколоть силы противника. Теперь он делал главный упор на Махмуда. Сулейман-эфенди больше не затруднял себя выбором осторожных выражений, он говорил прямо и даже повышал голос:
— Почему именно вы должны лезть в эту заваруху? — раздраженно спросил он Махмуда.
— А почему именно мы должны оставаться в стороне? — ответил Махмуд вопросом на вопрос.
— Нет, ты отвечай прямо: почему именно мой сын, а не чей-либо другой?
— Потому что, если все так будут рассуждать, вообще некому будет воевать.
— А как же с учебой?
— Учеба никуда не убежит.
— Ну, конечно, это ведь не твоя забота! Отец трудится денно и нощно, чтобы выучить тебя, сделать человеком, а вашей милости на это наплевать!
— Нет, почему же! Просто есть вещи поважнее учебы.
— Какие же именно, сударь?
— И что толку от образования, если ты раб?
— Что же, по-твоему, я, мой отец, мой дед были рабами?
— Конечно, рабами, — ответил Махмуд, постепенно выходя из себя. — Если человек не борется против поработителей своей родины, не отстаивает своей свободы, он раб.
Отец побагровел. Он начал кричать на Махмуда, обвиняя его в непочтительности к родителям, в дерзости, невоспитанности и других смертных грехах.
— Ваша милость, очевидно, считает себя героем, — с издевкой заметил он.
— Никакой я не герой! Просто я решил бороться за свою свободу, чтобы быть достойным называться мужчиной.
— Скажите, пожалуйста, — мужчина! Ты ребенок, над которым все умные люди смеются!
— Никто надо мной не смеется!
— Ты баран, который добровольно идет на убой. А правительство готово принести в жертву сколько угодно таких баранов, лишь бы убедить народ в своей патриотичности!
— Меня мало интересуют цели, преследуемые правительством. У меня есть своя собственная цель, которая совпадает со стремлениями всего народа!
