Повинуясь чародею, Эпифан стал у южного подножия кургана, Рубрий - у западного, Каллиник - у северного. Сам колдун стал с востока, прямо на алтаре, и принялся сплетать заклинание. Душа каждого из четырех словно взлетела к небесам и оттуда узрела одну из сторон света: горы, реки, моря, города... Но лишь Каллиник увидел окруженную золотым сиянием стрекозу, что летела на север от римских крепостей на Дунае. Вот она пересекла горы, леса, достигла Венедского моря. Духовный взор юноши опускался все ниже к земле. Вот залив, отгороженный от моря узкой косой. В него впадает большая река, а в нее, среди дремучих лесов - речка помельче. У ее устья, на холме - деревянная крепостца. На ее стене стоит, задумчиво глядя вдаль, седовласый, аккуратно подстриженный и выбритый человек в странном наряде: полотняная сорочка и штаны, кафтан волчьего меха и... римская тога. На его груди - стрекоза в золотом янтаре.
Внезапно над вершиной появилась черная туча, и четыре молнии разом ударили в гору Нимврода. Одна - совсем рядом с Каллиником. В мозгу зазвучал властный, бодрый голос Валента:
-- Ко мне, братья! Опыт удался! А от гнева архонта Юпитера я вас как-нибудь защищу. Не будет же он бить в свой алтарь!
Каменные боги сурово взирали на кучку людей, дерзко забравшихся на алтарь у ног Зевса-Ормазда. Каллиник чувствовал сердцем: затевается что-то мерзкое, нечестивое. Он уже сомневался, стоит ли говорить Валенту об увиденном. Но тот, довольно усмехаясь, сам описал видение царевича и пояснил, что в таких случаях сознание всех участников опыта открыто иерофанту[6]. Затем деловито спросил Рубрия:
-- Что это за река?
-- Рудон, или Неман, в стране эстиев. Лет двадцать назад там объявился из-за моря новый вождь по имени Палемон. Созывает, как Ромул, к себе людей отовсюду, старается мирить между собой окрестных варваров и потихоньку прибирает их к рукам. При этом слывет изрядным чародеем.
-- Кажется, этот Палемон и есть Публий Либон. Да, лицо похожее... Но почему он тогда после смерти Нерона не вернулся и даже не подал вести о себе?
-- Значит, он уже не друг Риму, - лицо Рубрия вмиг стало жестким, безжалостным. - Слушайте, центурионы! Я сейчас не смогу надолго оставить легион, но вас обоих пошлю на Янтарный путь. Рано или поздно по нему пойдут войска Империи, и тогда римлянин, способный объединить варваров против Рима, будет самым опасным врагом. Покончите с этим Палемоном, кто бы он ни был, и с его царством. Поднимите на него соседних варваров, лучше всего готов. Деньги найдутся: слава Меркурию, там уже научились их ценить. Думаю, справитесь: на границе вы изучили язык и германцев, и венедов, и сарматов.
