* * *
Весть об исчезновении Кумби распространилась по Хадану с быстротой лесного пожара. Когда утром она не появилась в бастете «Три тритона», хозяин — толстый бородатый смуглый человек — поначалу ворчал, затем тревожился, а после и вовсе потерял голову. Он отправил мальчишку к Кумби домой. Мальчишка вернулся с известием о том, что дом заперт и никаких следов девушки не обнаружено.
Это наводило на кое-какие мысли. Хозяин отправил мальчика повторно — на этот раз предстояло деликатно выведать у слуг сетмона Бракны, не у него ли заночевала аппетитная смуглая девушка из бастета. Может быть, мечты Кумби наконец стали явью, и она провела упоительную ночь в объятиях молодого Высокородного. В таком случае понятно, почему она проспала начало рабочего дня. Что ж, если это так, ее, пожалуй, следует выпороть и оставить при деле.
Однако к полудню мальчик принес известие о том, что у Бракны не ночевало никакой девушки. Слуги сетмона в один голос утверждают, что их хозяин вообще не интересуется женщинами. Ни одна из представительниц слабого пола не оставалась на ночь у Бракны. Из всех женщин он соглашался терпеть только свою кухарку, старую и сморщенную, как печеное яблоко.
Хозяин только почесал в затылке. Похоже, маленькой Кумби ничего не светит у этого высокомерного замкнутого человека. Куда больше шансов завоевать сердце Бракны у мальчишки, который бегал по поручению хозяина на разведку, хе-хе. Что ж, оно, пожалуй, и к лучшему. Незачем девчонке из простонародья забивать себе голову мечтами о Высокородных.
С этими мыслями хозяин вернулся к работе.
Без служанки он был как без рук. А тут еще, как на грех, каждый второй посетитель осведомляется — где это загуляла маленькая Кумби?
— Не знаю я! — в сердцах бросил наконец хозяин.— Шли бы да поискали ее!
Но и к вечеру поиски и расспросы ничего не дали. Кумби словно сквозь землю провалилась.
Азуги, неоднократно проводивший веселые часы в объятиях пухлых смуглых ручек служанки из бастета, был опечален ее исчезновением не меньше других. Его это занимало так сильно, что он забыл даже свою вражду с надменной рыжеволосой девицей, взятой в гарнизонную службу стрелком.
— Слышь, Соня,— заговорил он вполне дружески, когда они с Рыжей Соней остались вдвоем на дежурстве.
Она остановилась.
Они стояли на хаданской стене. По обе стороны стены простиралась черная южная ночь. Луна высоко стояла в небе, высокая и холодная. До полнолуния оставалось еще несколько дней, однако мертвенный лунный свет ярко заливал и город, и джунгли за городской стеной.
