Но вот беда — Сигрейв тяжко вздохнул, — он желает ее, кем бы она ни была. Предыдущие связи с женщинами были для него деловыми сделками, в которых чувства не играли никакой роли.
Поэтому, обнаружив, что его непреодолимо влечет к женщине, которую он принимал за Сюзанну Келлавей, Сигрейв решил, что для удовлетворения своего желания ему надо просто сделать ее своей любовницей. А теперь выясняется, что все не так-то просто. Его кодекс чести не позволяет ему вступать в связь с девственницей. Значит, его желанию не суждено сбыться. И граф пришел в уныние.
Дамы проехали несколько миль, прежде чем леди Биллингем нарушила молчание.
— Простите меня за вмешательство в ваши дела, но мне кажется, мисс Келлавей, что вы в опасности.
— Вы правы, мадам! — вздохнула Люссиль. — Опасность угрожает мне со всех сторон: я сбиваюсь с роли и забываю изображать из себя Сюзанну, мне хочется то влепить пощечину лорду Сигрейву, то по целовать его — а это еще опаснее, — но главная опасность заключается в том, что я теряю свое сердце!
— Не упрекайте себя, мисс Келлавей, — властно заявила леди Биллингем. — Судя по той сцене, которую мне случилось наблюдать, притяжение у вас взаимное.
— Это не может иметь последствия, — огорченно покачала головой Люссиль. — На следующей неделе я возвращусь в Оукхэм. Это будет самым правильным шагом. Не видя Сигрейва, я скорее его позабуду.
— Не будьте столь жестоки к себе, мисс Келлавей, — улыбнулась леди Биллингем. — Сигрейв на редкость обаятельный мужчина! А вы у него не первая…
— И не последняя, — закончила Люссиль с горечью, и леди Биллингем сочла за благо прекратить обсуждение этого вопроса.
Но когда пару часов спустя ее карета выехала за пределы «Кукса», она обратилась к коту, мирно дремавшему на сиденье кареты.
— Вот увидишь, Гораций, через полгода мисс Келлавей станет графиней Сигрейв.
Кот потянулся, широко зевнул и мяукнул.
— Ах, значит, через три месяца, — поправилась она.
— Такого идиота, как я, еще поискать, — сидя в гостиной у себя в замке, мрачно заявил Сигрейв брату Питеру, приехавшему накануне.
— Но как ты мог догадаться, что они близнецы, — возразил Питер.
— Соображать надо! Джосселин с самого начала сообщил мне, что у Келлавея было две дочери, но я пропустил эти слова мимо ушей. Видел бы ты ее, Питер! Воплощенная невинность! Нет, черт возьми, решительно не понимаю, как я мог быть таким дураком! Тем более что в сестриных платьях она выглядела маленькой девочкой, нарядившейся в слишком большие для нее вещи. И то, и дело забывала свою роль: то проговорится, что коня Александра звали Буцефал, то читает на виду у всех Вальтера Скотта.
