Инстинкты по-прежнему берегли ее, и потому воспоминания всплывали медленно, по одному. С мыслями о Логове вернулось и осознание, кто она такая. Она вспомнила свою прежнюю жизнь. Такую короткую, но насыщенную событиями, о многих из которых лучше и не вспоминать. Но она окунулась в них с наслаждением, словно боялась приступить к самому страшному и оттягивала его.
Она вспомнила свою семью и детство, проведенное в Майране, небольшом городке на побережье моря Вилайет. Больше половины жизни провела она в Туранской провинции, и воспоминания о той поре, когда она беспечно гонялась со сверстниками, больше походя на мальчишку-шалопая, заставили сердце сладко замереть.
Дальше все пошло не так хорошо. Соня ухитрилась связаться с дурной компанией, влипла в неприятности, и отец решил не рисковать и отправил дочь к своему другу, влиятельному вельможе. Так она впервые рассталась с семьей… Здесь девочку обучили манерам и немножко наукам, хотя ее больше интересовали фехтование, стрельба из лука, верховая езда: она все еще оставалась сорванцом.
Эта мысль заставила ее очнуться. Она обвела взглядом камеру. Вот чем закончились ее приключения! Тюрьмой! Она вдруг вспомнила, что пыталась бежать и ее ждет наказание. Как Альрику. И вот тут — о, боги! — она вспомнила все.
Что же они с ней сделали, негодяи?! Как ей теперь жить?! Она сжала кулаки и попыталась успокоиться. С трудом и не сразу, но это ей удалось. Она глубоко вздохнула, поднесла руки к лицу и принялась разглядывать их, словно увидела впервые в жизни. Пальцы целы, значит, она сможет драться. Соня потянулась к поясу, к тому месту, где в чеканных ножнах висел кинжал, но оружия при себе не нашла. Вот, звери! Она чуть не разрыдалась с новой силой и прижала трясущиеся руки к бедрам, пытаясь унять дрожь. Она гладила их, жалела, ласкала, словно маленьких несправедливо обиженных детей, благодаря богов за то, что не испытывает боли. Зато душа болела нестерпимо. Память жгло каленым железом, и девушка чувствовала, что долго этой пытки не выдержит. «Альрика продержалась день»,— услужливо подсказала память.
И тут она словно проснулась. Но ведь если ее наказали так же, с ней ничего не случилось! Над телом ее никто не измывался, хотя память и истекала кровью при воспоминании о пытках!
Медленно, осторожно, боясь опустить взгляд и увидеть вместо стройных ножек обгорелые кости, она потянулась рукой… Все дальше и дальше. Вскоре ей пришлось сесть… Она долго сидела, поначалу лишь робко ощупывая себя, потом обхватила колени руками, зажмурившись, уткнулась в них лицом и вновь заплакала, на этот раз от счастья.
