— А где теперь этот ученый лама?
— Он пришел из земли Фрамба и имел спутника, называвшего себя Ша-Бе[17]. Я встретил их в монастыре Куп-бум. Они намеревались идти в Лхасу, но не хотели там оставаться, а должны были отправиться к цинь-чаю, наместнику китайского императора.
— Называют ли этого цинь-чая также Ки-шан?
— Да.
— Что ж, мне знакомы эти набожные и весьма ученые ламы. А их слугу звали Сандаджамба.
Лицо ламы озарилось радостной улыбкой:
— Правду сказал ты, ты знаешь их, ведь именно так звали их провожатого. Может быть, ты тоже фрамба?
— Нет, я — герма, но наша страна лежит рядом с землями фрамба, и вера наша такая же, как у них.
— Тогда ты должен нам рассказать о могучем Сыне небесного Господа, о матери его, чье имя Ма-ри, о Пе-тра и Йо-ан, которых он любил, и о Ла-за-ра, которого он спас от смерти! С какой целью путешествуешь ты?
— Мне нужно через горы Хинган и пустыню.
— По какой дороге?
— Я не знаю ни одной. Я хотел бы купить здесь лошадь и нанять проводника.
Он даже хлопнул в ладоши от радости:
— Этого тебе делать не придется, так как ты поедешь вместе с нами на одной из лошадей этого человека. Знай, что я шаби[18] великого святого из Курена, где живут свыше трех тысяч лам. Я пересек Великую пустыню, чтобы увидеть святого в Мукдене, и теперь возвращаюсь назад. Я направляюсь в Богд-уул, где в пещере живет великий святой. Это невдалеке от тех мест, коих ты желаешь достичь.
— Как зовут этого святого?
— У него нет имени, но он знаменит по обеим сторонам гор тем, что рассылает вестников собирать пожертвования, которые хочет употребить на строительство монастыря для десяти тысяч лам, а затем открыть письмена, которые представляет ему ночами Будда. Он тоже пришел с Запада. Едешь ли ты с нами?
— Да, если ты мне продашь одну из твоих лошадей, — обратился я на этот раз к монголу.
— Ты большой лама, — отвечал тот. — Я не продаю, я дарю тебе эту лошадь.
Такая удача выпадала мне в жизни достаточно редко, и я искренне обрадовался. Меня весьма заинтересовало то обстоятельство, что, встретившись с миссионерами Гуком и Габе и пообщавшись с ними, этот лама так крепко в сердце носит христианство.
— Как зовут тебя? — спросил я его.
— Называй меня Шангю.
— А тебя? — повернулся я к монголу.
— Зови меня Бар-тигр.
— В таком случае ты должен быть очень сильным и мужественным.
— Я достаточно вступал со зверьми в единоборство и тем не менее остался жив. А как нам называть тебя?
Я назвался. Лама, помолчав немного, молвил:
