— Передам.
Обоз потихоньку редел, до Тарвина оставалось 3 дня пути.
После прощания с моим попутным семейством, меня охватила грусть. Вся наша кампания развалилась. Девушки сошли накануне. А парень и того раньше. Голова, свободная от вечной болтовни, вновь вернулась к своим проблемам, о которых думать вовсе не хотелось. Еще три дня, потом буду соображать, что делать. Чего сейчас-то голову ломать?
Я тряхнула волосами, прогоняя мысли, и зашагала навестить припечатанного Кирда.
Возле фургона, столкнулась носом с Самиром, что-то деловито обсуждающим с двумя эльфами.
— Можно Кирда навестить? — я сделала самое невинное выражение лица. Отец вроде был не удивлен. Кивнул головой на фургон. Заглянул внутрь и громко крикнул: «К тебе пришли тут!». Потом обернулся ко мне:
— Залезай.
Я робко протиснулась мимо замолчавших эльфов и полезла наверх.
Фургон Самира разительно отличался от всех остальных. Просторный и широкий, как и все, он был застелен большим пушистым ковром вместо сена. Глубоко внутри стоял небольшой столик с кучей бумажек и шкатулкой. Пара сундуков и две просторные лежанки дополняли картину. На одной из них, у стены, под натянутым до подбородка покрывалом тяжело дышал бледный Кирд.
У меня в груди все опустилось. Я так надеялась, что ничем серьезным его безрассудство не закончится, а тут такое. Я тихонько подошла и села рядом. Как же ему плохо, если он даже от крика Самира не проснулся. По его симпатичному лицу разошлась опухоль от разбитого носа, а у глаз появилась синева. Дыхание его стало еще чаще, изредка из груди вырывались хрипы. Я ласково положила ему руку на лоб, убрала непокорный чуб. Горячим лоб не был. Мокрым тоже.
Так я просидела несколько минут, поглаживая его по голове и ругая себя, что отпустила на помост. Надо было останавливать, чем угодно останавливать. А теперь еще инвалидом останется. Потом присмотрелась к его лицу повнимательнее. Глаза под веками сильно бегали. Веки подергивались, а лоб начал мокнуть под моей опущенной на него ладонью. Догадка мелькнула у меня в голове.
— Кирд, — на всякий случай я очень тихо позвала его, — если ты, засранец такой, сейчас не прекратишь притворяться, я тебе по носу еще раз заеду.
Это была всего лишь догадка, и, по большому счету, я думала, что он даже не проснется. Но уголки его губ поползли вверх и растянулись в наглой улыбке.
— Ах, ты… я-то думала тебе совсем плохо. — я резко отодвинулась от него, щелкнув по лбу, — разве можно так с людьми играть? В следующий раз подыхать будешь, никто не придет.
