— Эй, Рю? Возьмешь штаны Орлукса? Рю в чужих штанах не нуждался. Он, как и большинство безумцев, одежде уделял малое внимание. Плащ его был перешит и собран из разной одежды, как химера из кусков живой плоти. Отвратительный, шутовской наряд — где кусок грязной парусины, где полоса дубленой кожи, а где и кусок нижней женской юбки. Вещи, что так или иначе попадали сюда из какого-то другого мира. Верхнего мира. Впрочем, даже при подобном жалком облике, Рю сидел столь самоуверенно, словно являлся властелином всего Тулурка и провинций в придачу.
— Сириус, готовься. Пойдешь после чемпиона! — ухнул голос стражника с верхнего уровня. Самого чемпиона стражник предупреждать не собирался, ибо безумный Рю вообще слабо воспринимал слова. И тем более их смысл. Но тут ничего удивительного — столько лет в «Яме». Кто знает, быть может, он здесь родился и вырос… А что тут может вырасти кроме неразумной живучей плесени? Сириус мрачно поежился. Чемпион Рю — безумная скотина без чувств, голоса и страха. Люди особо ценили наблюдать, как он убивает именитых воинов других рас — как он встает по центру арены с блаженной улыбкой идиота, как опускает руки, приглашая нанести первый удар, и как надменно обрывает поединок за один-два неуловимых взмаха копья. А публика улюлюкает, видя в этом действии человеческое превосходство. И пусть обманываются сколько угодно, Сириус знал: Рю — не человек. Боль под шрамом усилилась — кого-то ожидает медленная и мучительная смерть. Сириус бережно вдохнул дым курительной палочки.
Скучающе оглянулся кругом, реагируя на едва ощутимую вибрацию отопительной конструкции. Под городом ленно устроился трубопровод. Очень скоро он понесет раскаленный пар по системе подземных переходов. Трубопровод берет свое начало выше. Там, далеко вверху.
Там, где даже солнце — лишь тлеющая в космической тьме сигара создателя…
Котельная — старинная круглая башня три этажа высотой.
Представляет собой завод по производству тепла. Знатный филиал преисподней… Обширная громадина скрыта домами. Гениальное строение зодчества выглядит как бывший каземат, обсерватория, пыточная и дозорная башня одновременно. Внутри несколько людей и гномов, что вечно жалуются на вонь. Это крысы забираются за батареи, а там их тела умирают от стоградусной температуры. Засохшие куски плоти воняют до самой весны, пока батареи не отключат. Иначе — достать их невозможно. Старинный металлолом по полу, перегородки, куски свинца. Все это мешает пробраться к круговой лестнице, а там наверху — внутренности железного зверя. Сортир с пожелтевшими санузлами и утопленная в пол ванна в центре одной из комнат. Говорят, здесь ранее варили ртуть и даже бросали преступников в печь (для отопления). Вдохни — и почуешь дух нового времени. Дух механического города… Но не только наверху, но и сюда за трубы заползают крысы, укрываясь от стужи северных ветров. Утром, когда кочегары смачно ругают творца по матушке, зябко потирают руки и спешно закидывают в печи лопаты топлива, именно тогда: пар с новой силой стремится в стальные трубы и настигает всю эту мелкую живность. Сталь особенная. Только гномы могут сработать подобный металл. Сталь нагревается слишком быстро, но хранит тепло очень долго, нарушая тем самым всякие физические законы. А крысиные тушки, убитые инженерною мыслью человека и гнома, что высушенные чучела лежат за трубами до весны, пока талый снег и бесконечные дожди не проникнут сюда и не унесут всю эту грязь до прихода осени. Или (что происходит чаще) пока гладиаторы театра не вытащат их палкой с раскаленного железа, нахваливая подарок неба — великолепное сушеное мясо. Здесь в «Яме» даже люди не так брезгливы. Что уж говорить о представителях низших рас. Все они как будто осознали действительную мудрость театра: Ешь, дыши… снова ешь… снова дыши… и постарайся не прекращать эти процессы… Котельная уже скрипит паром, раздувает меха и краснеет медными боками, неспешно приводя великие силы в действие. Была осень. И первые холода пришли в город. Значит — настало судьбоносное время грызунов. И это наполняло странным чувством удовлетворения.
