Я сел у окна, и стюардесса принесла мне бокал шампанского и экземпляр «Улисса», что было довольно-таки странно.
— Фильмов больше не показываем, малышка? — поинтересовался я у стюардессы.
— Простите?
— Насколько я знаю, «Аэр лингус» несколько старомодна, но в большинстве авиакомпаний пассажирам предлагают фильмы, компьютерные игры и тому подобное. А предлагать такой «кирпич» на шестичасовой полет — это как-то очень несовременно.
— Ах, это… Это вам в подарок. У нас найдется с десяток фильмов для вас, сэр, — ответила она, переходя к другому, более понятливому пассажиру.
Моя соседка слышала весь разговор. У нее хватило бабок, чтобы лететь первым классом, но выглядела она как вышедшая на пенсию английская учительница, какими их показывают по телевизору. Вязаный свитер с рисунком ромбами, очки в стальной оправе, удобные туфли. На вид я бы дал ей лет шестьдесят.
— Полагаю, молодой человек, вы летите в Ирландию отнюдь не на фестиваль, — обратилась она ко мне с аристократическим прононсом.
— Нет… Просто лечу домой… А что за фестиваль?
— Разве вы не знаете, какой завтра день?
— Разумеется, знаю, среда.
— Нет, нет и нет. Блумов день, шестнадцатое июня две тысячи четвертого года. Это сотый Блумов день, — поведала она мне, с трудом преодолевая отвращение к моему невежеству.
— Фестиваль цветов? — спросил я.
— Что?
— Блумов день — это какой-то фестиваль цветов?[5]
— Боже милосердный! Вы что, не читали «Улисса»? — Она показала свой экземпляр.
— Как я мог успеть? Я только что получил книгу.
— Раньше, — произнесла она с нажимом.
— Нет, не читал. Слышал, это что-то типа порнографии, — заметил я и отхлебнул шампанского.
Лицо женщины приобрело еще более надменное выражение.
— Смею вас уверить, это вопиющая ошибка. «Улисс» — величайшее литературное произведение прошлого века, а возможно, и вообще в истории человечества.
— Угу, про «Моби Дика» тоже так говорят. И эту книгу я тоже не читал: уж больно у нее неприличное название,[6] — сообщил я даме и улыбнулся, неожиданно вспомнив, как однажды, много лет тому назад, я притащил своего старого приятеля, Скотчи, на могилу Мелвилла в Бронксе. Наш знакомый торговец подержанными машинами отказался платить за подорожавшую крышу, и мы всю ночь выбивали стекла и прокалывали шины каждой третьей машине на его торговой площадке. Вудлонское кладбище было буквально в двух шагах, и, разумеется, Скотчи и я читали в школе «Билли Бадда». Приятелю стало не по себе, когда он увидел, что прямо на могиле писателя растут вербы.
