Когда раздвижная дверь лифта скользнула вбок, открывая затемненное внутри пространство, на него глянуло его собственное лицо, отраженное в зеркале. Сцена, которую он помнил с семилетнего возраста, опять нахлынула на него, и он увидел, как цвет глаз одного из мужчин становится желтым, и почувствовал, как рука другого превращается во что-то похожее на клешню, твердое и нечеловеческое…
Это невозможно: всех этих Видений не бывает. Он не мог видеть, как глаза мужчины становятся из голубых желтыми, и его мама была прекрасной и веселой, и нечего пугаться, и никто не умер, и опасны только чайки для мидий. Он закрыл глаза, и лифт начал подниматься.
Эта штука в песке смеялась над ним.
Джек проскочил в щель, как только дверь начала открываться. Он проскочил мимо еще нескольких лифтов, свернул в правый коридор и побежал к их номеру. У них были комнаты 407 и 408, которые состояли из двух спален, маленькой кухоньки и гостиной с видом на тихий пляж и безбрежный океан. Мама повсюду наставила цветы и повесила несколько фотографий. Джеку пять лет, Джеку одиннадцать, Джек-малыш на руках отца. Его отец, Филип Сойер, за баранкой старого де сото, на котором они с Морганом Слоутом ездили в Калифорнию в те невообразимо далекие времена, когда были настолько бедны, что приходилось спать в машине.
Джек ворвался в гостиную номера 408 и закричал:
— Мама? Мама!
Его встретили цветы и улыбающиеся фотографии, ответа не было.
— Мама!
Дверь за ним захлопнулась. Джек почувствовал холод в желудке. Он направился в большую спальню справа.
— Мама!
Еще одна ваза с высокими яркими цветами. Пустая кровать с накрахмаленным и выглаженным бельем была такая жесткая, что отсекала любую мысль о грехе. На прикроватном столике — ряд бутылочек с витаминами и таблетками. Джек попятился. От окна комнаты на него накатывались черные волны.
Двое мужчин в неприметном автомобиле, оба сами неприметные, уводят ее.
— Мама! — выкрикнул он.
— Я слышу, Джек, — донесся до него голос из-за двери ванной. — Что там стряслось?
— О, — сказал он и почувствовал прилив облегчения. — О, извини. Я просто не знал, где тебя искать.
— Я принимаю ванну и готовлюсь к обеду. Это не запрещено?
Джек понял, что ему больше не хочется в туалет. Он упал в кресло и расслабленно закрыл глаза. С ней все в порядке…
«Пока что все в порядке», — прошептал зловещий голос, и он мысленно увидел, как опять появилась воронка.
5
В семи или восьми милях по набережной, как раз напротив универмага Хемптон, они наткнулись на ресторанчик «Царство омаров». Джек довольно смутно вспомнил проведенный день — он уже начал забывать весь тот ужас, который испытал на пляже, вернее почти забыл его. Официант в красном пиджаке, на спине которого было золотом выбито изображение омара, подвел их к столику возле окна.
