Карамоджа обладают исключительной сопротивляемостью к болезням и ранениям. Возможно, что это результат их сурового воспитания. Они ненавидят охранников заповедников, не могут понять, почему им запрещают охотиться и почему это считается браконьерством.
Теперь, когда я немного рассказал об этих племенах, вам будет легче понять, как я себя чувствовал в тот памятный для меня день…
— Бвана, что-то случилось, — взволнованно прошептал Нельсон, показывая рукой в сторону подъездной дороги, ведущей к лагерю, по которой сломя голову неслись два человека. Когда они приблизились, я их узнал — это были два себеи из деревни Набисва, расположенной всего в нескольких милях от нашего лагеря.
— Бвана, наверное, случилось что-то страшное!
Благодушные, спокойные себеи, которых не так-то просто вывести из себя, мчались к нашему лагерю. Ничего хорошего это не предвещало. Сначала они не могли произнести ни слова и в страхе оглядывались, словно за ними кто-то гнался.
— Что произошло? — спросил я нетерпеливо. — Говорите!
— Карамоджа, — заикаясь, сказал первый. — Бвана, карамоджа!
Признаюсь, что и я тогда оглянулся. Карамоджа — непостижимый народ, и поэтому никогда нельзя было предвидеть, что может произойти. Может быть готовится военное нападение на нас?
— Сегодня ночью… два мертвых… ох, бвана, ох, ох…
— Мертвых?
В конце концов выяснилось, что ночью карамоджа угнали у них сто шестьдесят голов скота, а двух мальчиков, которые стерегли стадо, убили.
— Помоги нам, бвана.
— Но как? — Я действительно в ту минуту не знал, чем им можно помочь.
— У тебя есть «огонь», есть джипы. Мы их догоним.
Я им объяснил, что «огонь» — это всего-навсего безвредные зажигательные бомбы, что оружия у меня нет, а джипами я имею право пользоваться только для охоты на животных. Кроме того, я не являюсь гражданином Уганды и не имею права, будучи только иностранным охотником, вмешиваться во внутренние споры между племенами.
— Нет, бвана. Ты все можешь.
Они не поняли моих доводов, а мне их было очень жаль. Себеи работали у нас, наш лагерь находился на их территории. Скот для них был самым большим богатством. Мне не хотелось их обижать. И еще, где бы я потом взял рабочую силу для нашего лагеря? Не мог же я его перенести на другую сторону реки Грик к карамоджа. К тому же это все равно ничего бы не дало, потому что карамоджа, в основном, не хотят работать. Что же делать? Мне хотелось помочь себеи не только из практических соображений, но и потому, что правда была на их стороне. Однако принимать решение в эту минуту было трудно и рискованно. Между племенами были давние и непрерывные раздоры. За четыре месяца нашего пребывания рядом с «линией фронта» было убито четырнадцать человек! Трудно было принять решение!
