— У вас есть кто-нибудь на примете?
— Абсолютно никого. Я брала на пробу одну из епархиальной конторы по найму. Эти девицы ничего не умеют, а запросы у них у всех просто безумные. Без-ум-ны-е. И потом, — добавила она, понизив голос, — мне приходится думать о муже.
Аббат, удивленный и несколько встревоженный, склонился к ней.
— О бароне? — переспросил он, понизив голос до шепота.
— Увы, да. Я должна считаться с его слабостями.
Глаза аббата стали совсем круглыми.
— Чтобы выбрать горничную, вам приходится считаться со слабостями барона? Но… о каких слабостях вы говорите?
Нагнувшись поближе, баронесса выдохнула:
— О его слабости к горничным…
Шокированный, но еще пуще изумленный, аббат выпрямился во весь свой небольшой рост.
— Надеюсь, что я вас не понял! — воскликнул он в полный голос.
— Его слабостям нельзя потворствовать! — возмущенно отчеканила баронесса. — Совершенно исключено, чтобы я впустила сюда молодую, красивую девушку. Такое случилось только однажды… дай Бог памяти… четырнадцать лет тому назад. Это был сущий ад! Дом превратился в форменный лупанарий.
— О, черт! — охнул аббат с облегчением.
— Я дала объявление в "Ревей-де-л'Орн". Думаю, на той неделе появятся первые кандидатки. А вот и мой муж.
И действительно, в гостиную буквально ворвался барон. Он был в бриджах для верховой езды и поигрывал хлыстом.
— Здравствуйте, аббат, добрый день, дорогая! — весело воскликнул он. Могу сообщить вам две потрясающие новости. Во-первых, моя кобылка взяла бретонскую насыпь как миленькая. Вот шельма! Целую неделю упрямилась. С завтрашнего дня будем с ней учиться брать параллельные брусья.
— Кончится тем, что вы сломаете себе шею, — предрекла баронесса. — Мне придется возить вас в коляске — этого вы добиваетесь?
— А что же за вторая новость? — поинтересовался аббат, как из соображений вежливости, так и из любопытства.
Барон о ней уже забыл.
— Вторая новость! Ах, да! Весна у порога. В воздухе чувствуется что-то такое. Вы не находите?
— Да-да, что-то пьянящее, — подхватил аббат. — Я как раз обратил внимание баронессы на первые крокусы: смотрите, они уже желтеют на лужайке.
Барон, взяв чашку чаю, устроился в кресле.
— Если б в каждом крокусе было по бубенчику.
Ну и звон стоял бы день и ночь, — пропел он.
Потом лукаво поглядел на жену.
— А вот когда я вошел. Я слышал, как вы произнесли слово "кандидатки". Будет очень нескромно с моей стороны спросить, кандидатки на что?
Баронесса попыталась отпереться, но его было не провести.
